Lyrics maxwell therapy - Депеша девушке в день Святого Стефана
Views
24
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference maxwell therapy - Депеша девушке в день Святого Стефана, and also a translation of a song with a video or clip.
ты знаешь,
там где проводка растянулась лесная
по переулкам лестничным
исходил весь Белград без сна я
одним субботним вечером
ты знаешь, я искал тебя трепетно,
с Врачара до Палилулы,
трамвай мой был кабарэ,
пятно
чёрного чая грело мне скулы
с шарфа, в клеточку серого,
он был плотно обмотан,
думал, может ты в несессер, ого,
в гороскоп вдруг уверовав,
диск суёшь Depeche Mode там?
там, где на улице Рузвельтовой
смелей бы сны
отпускали веселья грехи мне
перед зеркальным трюмо,
по проводам троллейбусным
я, полукровка и схимник,
искал дорогу домой
и нашел, знаешь, неожиданно,
не планируя так быстро,
ты плясала во тьме, во ржи, да, но
к тебе было не подойти на выстрел
ты знаешь, однажды мной встреченная,
и после ожидаемая много раз снова,
я не хипстер-Пореченков,
не лихой Казанова,
я просто стоял и смотрел издали,
как извиваешься ты в танце,
притворяясь никем не изданным
тиражом,
открытой со станций
где мы никогда с тобой не были,
и не будем, таков уж сценарий,
лавры — ники дар, мне бы лир
сотню грудью, да с этих
сцен арий
сотни петь тебе в глаза
искренне глядя,
отмечая бегло «за,
искрой в обряде»
ты знаешь,
я хотел искренне,
от всего своего сердца храбрости,
подойти и словами выстрелить,
какая тебя видеть радость, и
я пришел к своему другу Дейяну,
он был тих и спокоен, как сажи зола,
и спросил, не боясь быть потерянным:
от чего нараспашку, да в пятки ушла?
от чего возвращаюсь из сна не я,
вверх тянучись листочками вы'соко,
поливая не древо познания,
а пень мудрости густо анисовкой
он ответил молча, Морзе азбукой,
нащелкивая пальцами гимн Испании,
если мерить в прищуренный глаз — бухой,
что отправлюсь с девочкой в спа не я
что она сезона на три ещё
заключила контракт с другим,
и ему путешествие в Триест счёт
не заставит пускать на торги
знайте, милая, сонной тревогою,
обострённая до взгляда неистовства,
там где взгляд в суете часового юн
до блеска пречистого
там, где в тихой предбарной комнате,
по углам упиваясь бархатным,
горло греющим чаем, помните,
я был тих и отчаян,
в амбар хат ныл
где сидел, не решаясь спросить имени,
а мыслями, забыв законы физики,
свое время на звездный путь выменяв,
и ответив себе: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
ты ведь так иссечешь серпом весь стих.
я покрался незримыми тропами,
и меня согласился в депо везти,
тот которому вся Европа — мир,
он сказал: «ты — герой этой повести»
ты,
не пара работников сервиса,
пусть и, все же, весьма квалитетная,
посвятивших крылатой Минерве сад,
заменивших в районе костет на ямб
возгорится в пламя их искра пусть,
разнесется по' ветру лодками,
я нашел свою в Истанбул тропу,
и поставил свой в Камелот камин
так и буду вдали стоять, истукан,
ты, родная, не парься, не обессудь
повернешься, взгляд подарив слегка,
рассказав мне хитро вечера суть
верю, одним весенним вечером,
когда закат опустит звезды на плечи,
мы утихнем в искорках свеч, и ром
наше сердце тихо залечит
я пришел: мой ужин — фантазий бум,
макароны, бражка и лече.
мы, поднявшие в мыслях гимназий бунт,
о котором диктует диспетчер,
и который для внешних частот — табу,
как гаишнику — МАЗ без аптечек,
я — вербальный фальшивомонетчик,
перевернутый вверх Дюма,
посреди параллельных Отечеств
я алмазная бахрома
мой портрет — гайдамак в панамочке,
диамантовая сурьма,
что ж, давай, по бежевой наволочке
тушь размажь
что ж, давай, до четырёх в пятницу
стихомирь шторма и
не замечая ничего по моему лицу,
слушая Стромае
вспоминай же сердца привет лихого
в форме хлеба яблочного,
что с желтком яичным был крепко скован
и меня блочь снова
вычисляй IP по глазам моим,
вон, смотри, стоит в углу столик,
но теперь я давно уже за' морем,
проиграла этот в лото лик,
как нечестный дядя-католик,
обогащающийся имуществом храмовым
там где проводка растянулась лесная
по переулкам лестничным
исходил весь Белград без сна я
одним субботним вечером
ты знаешь, я искал тебя трепетно,
с Врачара до Палилулы,
трамвай мой был кабарэ,
пятно
чёрного чая грело мне скулы
с шарфа, в клеточку серого,
он был плотно обмотан,
думал, может ты в несессер, ого,
в гороскоп вдруг уверовав,
диск суёшь Depeche Mode там?
там, где на улице Рузвельтовой
смелей бы сны
отпускали веселья грехи мне
перед зеркальным трюмо,
по проводам троллейбусным
я, полукровка и схимник,
искал дорогу домой
и нашел, знаешь, неожиданно,
не планируя так быстро,
ты плясала во тьме, во ржи, да, но
к тебе было не подойти на выстрел
ты знаешь, однажды мной встреченная,
и после ожидаемая много раз снова,
я не хипстер-Пореченков,
не лихой Казанова,
я просто стоял и смотрел издали,
как извиваешься ты в танце,
притворяясь никем не изданным
тиражом,
открытой со станций
где мы никогда с тобой не были,
и не будем, таков уж сценарий,
лавры — ники дар, мне бы лир
сотню грудью, да с этих
сцен арий
сотни петь тебе в глаза
искренне глядя,
отмечая бегло «за,
искрой в обряде»
ты знаешь,
я хотел искренне,
от всего своего сердца храбрости,
подойти и словами выстрелить,
какая тебя видеть радость, и
я пришел к своему другу Дейяну,
он был тих и спокоен, как сажи зола,
и спросил, не боясь быть потерянным:
от чего нараспашку, да в пятки ушла?
от чего возвращаюсь из сна не я,
вверх тянучись листочками вы'соко,
поливая не древо познания,
а пень мудрости густо анисовкой
он ответил молча, Морзе азбукой,
нащелкивая пальцами гимн Испании,
если мерить в прищуренный глаз — бухой,
что отправлюсь с девочкой в спа не я
что она сезона на три ещё
заключила контракт с другим,
и ему путешествие в Триест счёт
не заставит пускать на торги
знайте, милая, сонной тревогою,
обострённая до взгляда неистовства,
там где взгляд в суете часового юн
до блеска пречистого
там, где в тихой предбарной комнате,
по углам упиваясь бархатным,
горло греющим чаем, помните,
я был тих и отчаян,
в амбар хат ныл
где сидел, не решаясь спросить имени,
а мыслями, забыв законы физики,
свое время на звездный путь выменяв,
и ответив себе: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
ты ведь так иссечешь серпом весь стих.
я покрался незримыми тропами,
и меня согласился в депо везти,
тот которому вся Европа — мир,
он сказал: «ты — герой этой повести»
ты,
не пара работников сервиса,
пусть и, все же, весьма квалитетная,
посвятивших крылатой Минерве сад,
заменивших в районе костет на ямб
возгорится в пламя их искра пусть,
разнесется по' ветру лодками,
я нашел свою в Истанбул тропу,
и поставил свой в Камелот камин
так и буду вдали стоять, истукан,
ты, родная, не парься, не обессудь
повернешься, взгляд подарив слегка,
рассказав мне хитро вечера суть
верю, одним весенним вечером,
когда закат опустит звезды на плечи,
мы утихнем в искорках свеч, и ром
наше сердце тихо залечит
я пришел: мой ужин — фантазий бум,
макароны, бражка и лече.
мы, поднявшие в мыслях гимназий бунт,
о котором диктует диспетчер,
и который для внешних частот — табу,
как гаишнику — МАЗ без аптечек,
я — вербальный фальшивомонетчик,
перевернутый вверх Дюма,
посреди параллельных Отечеств
я алмазная бахрома
мой портрет — гайдамак в панамочке,
диамантовая сурьма,
что ж, давай, по бежевой наволочке
тушь размажь
что ж, давай, до четырёх в пятницу
стихомирь шторма и
не замечая ничего по моему лицу,
слушая Стромае
вспоминай же сердца привет лихого
в форме хлеба яблочного,
что с желтком яичным был крепко скован
и меня блочь снова
вычисляй IP по глазам моим,
вон, смотри, стоит в углу столик,
но теперь я давно уже за' морем,
проиграла этот в лото лик,
как нечестный дядя-католик,
обогащающийся имуществом храмовым
You know,
where the forest wiring stretched
along the staircase alleys
I walked all over Belgrade without sleep
one Saturday evening
you know, I was looking for you anxiously,
from Vracar to Palilula,
my tram was a cabaret,
spot
black tea warmed my cheekbones
from a scarf, in a gray checkered pattern,
he was wrapped tightly,
I thought maybe you were wearing a toilet bag, wow,
suddenly believing in the horoscope,
Are you putting a Depeche Mode CD in there?
where on Roosevelt Street
dare your dreams
they absolved me of my sins
in front of the mirrored dressing table,
via trolleybus wires
I, half-breed and schema-monk,
looking for the way home
and found, you know, unexpectedly,
without planning so quickly,
you danced in the darkness, in the rye, yes, but
it was impossible to approach you for a shot
you know, you met me once,
and after being expected many times again,
I'm not a hipster-Porechenkov,
not the dashing Casanova,
I just stood and watched from afar,
how you wriggle in dance,
pretending to be unpublished
circulation,
open from stations
where you and I have never been,
and we won’t, that’s the scenario,
laurels - nicki dar, I would like a lire
a hundred breasts, and from these
scenario
hundreds of people sing in your eyes
looking sincerely,
briefly noting “for,
spark in the ritual"
You know,
I sincerely wanted
with all my heart of courage,
come up and shoot with words,
what a joy it is to see you, and
I came to my friend Deyan,
he was quiet and calm, like soot ash,
and asked, not afraid of being lost:
why did she leave wide open and fall to her heels?
why I’m not returning from a dream,
stretch your leaves high up,
watering not the tree of knowledge,
and the stump of wisdom is thick with anise
he answered silently, in Morse code,
snapping the Spanish anthem with your fingers,
if you measure it through a squinted eye, it’s drunk,
that it’s not me who will go to the spa with the girl
that she's for three more seasons
entered into a contract with someone else
and the trip to Trieste is for him
will not force you to put it up for auction
know, dear, with sleepy anxiety,
heightened to a look of fury,
where the look is in the bustle of the sentry
to a pure shine
where in the quiet pre-bar room,
in the corners reveling in velvet,
throat with warming tea, remember,
I was quiet and desperate
in the barn hut whined
where he sat, not daring to ask his name,
and with thoughts, forgetting the laws of physics,
exchanging my time for star trek,
and answering yourself: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
you will cut off the entire verse with a sickle.
I crept along invisible paths,
and he agreed to take me to the depot,
the one to whom all Europe is peace,
he said: “you are the hero of this story”
You,
not a couple of service workers,
albeit, nevertheless, very high-quality,
who dedicated the garden to the winged Minerva,
replaced kostet with iambic in the area
let their spark kindle into a flame,
will be carried in the wind by boats,
I found my path to Istanbul,
and put his fireplace in Camelot
So I will stand in the distance, an idol,
you, dear, don’t worry, don’t judge me
turn around, giving a slight glance,
telling me slyly the essence of the evening
I believe, one spring evening,
when the sunset lowers the stars onto your shoulders,
we will subside in the sparkles of candles, and rum
our heart will quietly heal
I have come: my dinner is a fantasy boom,
pasta, mash and leche.
we, who started a revolt in the thoughts of the gymnasiums,
which the dispatcher dictates,
and which is taboo for external frequencies,
like a traffic cop - MAZ without first aid kits,
I'm a verbal forger
upside down Dumas,
in the middle of parallel Fatherland
I'm diamond fringe
my portrait is a haydamak in a panama hat,
diamond antimony,
well, come on, on the beige pillowcase
smear the mascara
well, come on, until four on Friday
stillness of the storm and
not noticing anything on my face,
listening to Stromae
remember the hearts, hello dashing
in the form of apple bread,
that the egg yolk was tightly bound
and fuck me again
calculate IP by my eyes,
look, there’s a table in the corner,
but now I’ve been overseas for a long time,
I lost this lotto face,
like a dishonest Catholic uncle,
enriched with temple property
where the forest wiring stretched
along the staircase alleys
I walked all over Belgrade without sleep
one Saturday evening
you know, I was looking for you anxiously,
from Vracar to Palilula,
my tram was a cabaret,
spot
black tea warmed my cheekbones
from a scarf, in a gray checkered pattern,
he was wrapped tightly,
I thought maybe you were wearing a toilet bag, wow,
suddenly believing in the horoscope,
Are you putting a Depeche Mode CD in there?
where on Roosevelt Street
dare your dreams
they absolved me of my sins
in front of the mirrored dressing table,
via trolleybus wires
I, half-breed and schema-monk,
looking for the way home
and found, you know, unexpectedly,
without planning so quickly,
you danced in the darkness, in the rye, yes, but
it was impossible to approach you for a shot
you know, you met me once,
and after being expected many times again,
I'm not a hipster-Porechenkov,
not the dashing Casanova,
I just stood and watched from afar,
how you wriggle in dance,
pretending to be unpublished
circulation,
open from stations
where you and I have never been,
and we won’t, that’s the scenario,
laurels - nicki dar, I would like a lire
a hundred breasts, and from these
scenario
hundreds of people sing in your eyes
looking sincerely,
briefly noting “for,
spark in the ritual"
You know,
I sincerely wanted
with all my heart of courage,
come up and shoot with words,
what a joy it is to see you, and
I came to my friend Deyan,
he was quiet and calm, like soot ash,
and asked, not afraid of being lost:
why did she leave wide open and fall to her heels?
why I’m not returning from a dream,
stretch your leaves high up,
watering not the tree of knowledge,
and the stump of wisdom is thick with anise
he answered silently, in Morse code,
snapping the Spanish anthem with your fingers,
if you measure it through a squinted eye, it’s drunk,
that it’s not me who will go to the spa with the girl
that she's for three more seasons
entered into a contract with someone else
and the trip to Trieste is for him
will not force you to put it up for auction
know, dear, with sleepy anxiety,
heightened to a look of fury,
where the look is in the bustle of the sentry
to a pure shine
where in the quiet pre-bar room,
in the corners reveling in velvet,
throat with warming tea, remember,
I was quiet and desperate
in the barn hut whined
where he sat, not daring to ask his name,
and with thoughts, forgetting the laws of physics,
exchanging my time for star trek,
and answering yourself: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
you will cut off the entire verse with a sickle.
I crept along invisible paths,
and he agreed to take me to the depot,
the one to whom all Europe is peace,
he said: “you are the hero of this story”
You,
not a couple of service workers,
albeit, nevertheless, very high-quality,
who dedicated the garden to the winged Minerva,
replaced kostet with iambic in the area
let their spark kindle into a flame,
will be carried in the wind by boats,
I found my path to Istanbul,
and put his fireplace in Camelot
So I will stand in the distance, an idol,
you, dear, don’t worry, don’t judge me
turn around, giving a slight glance,
telling me slyly the essence of the evening
I believe, one spring evening,
when the sunset lowers the stars onto your shoulders,
we will subside in the sparkles of candles, and rum
our heart will quietly heal
I have come: my dinner is a fantasy boom,
pasta, mash and leche.
we, who started a revolt in the thoughts of the gymnasiums,
which the dispatcher dictates,
and which is taboo for external frequencies,
like a traffic cop - MAZ without first aid kits,
I'm a verbal forger
upside down Dumas,
in the middle of parallel Fatherland
I'm diamond fringe
my portrait is a haydamak in a panama hat,
diamond antimony,
well, come on, on the beige pillowcase
smear the mascara
well, come on, until four on Friday
stillness of the storm and
not noticing anything on my face,
listening to Stromae
remember the hearts, hello dashing
in the form of apple bread,
that the egg yolk was tightly bound
and fuck me again
calculate IP by my eyes,
look, there’s a table in the corner,
but now I’ve been overseas for a long time,
I lost this lotto face,
like a dishonest Catholic uncle,
enriched with temple property