When I was younger, I wish that I would have known better.
Better love makes a fat romance, that lasts for more than a shoe shine.
I'm older, took all the words of my mother, saying,
It could be worse, could be born with that disease, instead of catching it first.
So let's go back, to the first time, that I met you, in your Chevy, with your hands stretched, and me crying, screaming, “Mercy. Mercy.”
But I know that, I was put here, to fight Vikings, in the cold war, with my arms out, in the front lines, singing, “Dare me. Dare me.”
But these things take time love.
These things take backbone.
And they'll tell you what you want to hear 'cause they think it's better. Better.
But you better know how to point out the liars.
You've got to weigh your wars make sure you're not fighting for nothing. Nothing.
Are you fighting for nothing?
It feels like this world has been growing slowly upside down.
Maybe I should move to China, and straighten this mess out.
Maybe I'll be a poet.
Watch all the sky for falling words.
And write about my grandma's curtains, or the lady who put the Chinese buffet in her purse.
I've got my mouth.
It's a weapon. It's a bombshell. It's a cannon. I've got my words.
I won't give them mercy. Mercy. I've got my words. I hope they hurt you.
I hope they scar you. I hope they heal you.
I hope they cut you open, make you see you've been warring for all the wrong reasons.
Make you see that some things are worth bruising for.
Make you see that your name is your honor code.
Make you see that your hands you're accounted for.
Pick and choose where your sweat and your blood will go.
Make you see your life's not to be lived alone.
Run their spit through your hair, you're worth nothing. Nothing.
Когда я был моложе, я хотел бы знать лучше.
Лучшая любовь создает жирный роман, который длится дольше, чем чистка обуви.
Я старше, взял все слова мамы, мол,
Могло быть хуже, можно было родиться с этой болезнью, вместо того, чтобы сначала заразиться ею.
Итак, давайте вернемся к тому первому разу, когда я встретил вас в вашем Chevy, с протянутыми руками, и я плакал, кричал: «Милосердие. Милосердие ».
Но я знаю, что меня посадили сюда, чтобы сражаться с викингами, в холодной войне, с распростертыми руками, на передовой, с пением: «Осмелитесь! Смею меня.
Но на это нужно время, любовь.
Эти вещи становятся основой.
И они скажут вам то, что вы хотите услышать, потому что думают, что так лучше. Лучше.
Но тебе лучше знать, как указать на лжецов.
Вы должны взвесить свои войны, чтобы убедиться, что вы сражаетесь не зря. Ничего.
Вы боретесь ни за что?
Такое ощущение, что этот мир медленно растет с ног на голову.
Может, мне стоит переехать в Китай и уладить этот беспорядок.
Может быть, я буду поэтом.
Следите за всем небом на предмет падающих слов.
И напиши про шторы моей бабушки или даму, которая положила китайский буфет в сумочку.
У меня есть рот.
Это оружие. Это эффект разорвавшейся бомбы. Это пушка. Я понял свои слова.
Я не помилую их. Милосердие. Я понял свои слова. Я надеюсь, они причинили тебе боль.
Надеюсь, они тебя ранят. Я надеюсь, они исцелят тебя.
Я надеюсь, они вскрыли тебя, заставили увидеть, что ты воюешь по неправильным причинам.
Сделайте так, чтобы вы поняли, что за некоторые вещи стоит нанести синяки.
Сделайте так, чтобы вы увидели, что ваше имя - это кодекс чести.
Заставь тебя увидеть, что твоими руками ты на счету.
Выбери и выбери, куда пойдет твой пот и твоя кровь.
Заставьте вас увидеть свою жизнь, чтобы ее нельзя было прожить в одиночестве.
Проведите их слюной по волосам, вы ничего не стоите. Ничего.