Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет.
Как бы мне хотелось с голубями
На родную землю улететь.
Но забор высокий не пускает,
И колючек в несколько рядов,
Часовые с вышек наблюдают,
И собаки рвутся с поводов.
Плачут в дальних камерах ребята,
Вспоминая молодость свою,
Вспоминая прошлое когда-то,
Как говорили ласково "Люблю".
Он поет, как трудно жить на свете
Без красивых ласковых подруг,
А еще труднее жить без воли,
Вся тюрьма заслушалася вдруг.
Даже самый главный надзиратель
У стены задумавшись стоит,
Только он один, поскуда знает
Сколько пареньку осталось жить.
А под утро вздрогнули засовы,
Повели по лестнице его.
Он сказал последние три слова:
"Приведите сына моего".
Сын бежал по лестничной площадке
Маленький мальчишка лет пяти,
Бросился на шею с криком: "Папа,
Папа, ты с собой меня возьми".
Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет.
Как бы мне хотелось с голубями
На свободу к маме улететь
Как бы мне хотелось с голубями
На свободу к маме улететь
Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет.
Как бы мне хотелось с голубями
На родную землю улететь.
Но забор высокий не пускает,
И колючек в несколько рядов,
Часовые с вышек наблюдают,
И собаки рвутся с поводов.
Плачут в дальних камерах ребята,
Вспоминая молодость свою,
Вспоминая прошлое когда-то,
Как говорили ласково "Люблю".
Он поет, как трудно жить на свете
Без красивых ласковых подруг,
А еще труднее жить без воли,
Вся тюрьма заслушалася вдруг.
Даже самый главный надзиратель
У стены задумавшись стоит,
Только он один, поскуда знает
Сколько пареньку осталось жить.
А под утро вздрогнули засовы,
Повели по лестнице его.
Он сказал последние три слова:
"Приведите сына моего".
Сын бежал по лестничной площадке
Маленький мальчишка лет пяти,
Бросился на шею с криком: "Папа,
Папа, ты с собой меня возьми".
Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет.
Как бы мне хотелось с голубями
На свободу к маме улететь
Как бы мне хотелось с голубями
На свободу к маме улететь