Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
1942
When they go to death, they sing,
and before that
you can cry.
After all, the most terrible hour in battle -
hour of waiting for an attack.
Snow mines are dug around
and blackened with a dust mine.
The gap -
and a friend dies.
And that means - death passes by.
Now it will be my turn,
Behind me is one
there is a hunt.
Damn you
forty-first year -
you, the infantry frozen in the snow.
It seems to me that I am a magnet,
that I draw mines.
The gap -
and the lieutenant wheezes.
And death again passes by.
But we are already
not in forces to wait.
And we are led through trenches
stiff hostility,
bayonet bayonet neck.
The battle was short.
And then
jammed the ice cold vodka,
and picked out with a knife
from under the nails
I am a stranger's blood.
1942