Я в этом городе бываю очень редко
И вот приехал на какие-то часы
Со мной гитара, чемодан, сирени ветка
И сердце полное загадочной любви
Моя знакомая живет на Бессарабке
Нас разделяют километры и года
И я вожу в своей потрепанной тетрадке
Лишь для нее одной понятные слова
Киевлянка, киевлянка, киевляночка
Ни путана, ни воровка, ни цыганочка
А простая украиночка красивая
Киевлянка, киевляночка строптивая
Пока звонил я к ней с бурлящего вокзала
Мой чемодан уплыл куда-то навсегда
И вот осталась у меня одна гитара
Сирени ветка и открытая душа
И я пошел туда пешком на Бессарабку
Пустой, и нету ничего, кроме любви
Украли все, и даже старую тетрадку
Где для нее писал какие-то стихи
Киевлянка, киевлянка, киевляночка
Ни путана, ни воровка, ни цыганочка
А простая украиночка красивая
Киевлянка, киевляночка строптивая
Она открыла дверь и я упал в объятья
И утонул в глазах, в момент пошел ко дну
И ощущал я через легенькое платье
В дыхании тела откровенную весну
А за окном смеялся Киев надо мною
Я сам не знал тогда, что в картах перебор
Что опоздал, что муж вернется и со мною
Начнет тяжелый и не нужный разговор.
I am very rare in this city
And then I came for a few hours
With me a guitar, a suitcase, a lilac branch
And the heart full of mysterious love
My friend lives in Basarabeasca
We are separated by kilometers and years
And I drive in my battered notebook
Only for her one clear words
Kievlyanka, kievlyanka, kievlyanochka
Neither Putane, nor the thief, nor the Gypsy girl
A simple ukrainochka beautiful
Kievlyanka, kievlyanochka obstinate
While I called to her from the bustling station
My suitcase swam away forever
And now I have one guitar left
Lilac branch and open shower
And I went there on foot to Basarabeasca
Empty, and there is nothing but love
They stole everything, and even an old notebook
Where for her wrote some poems
Kievlyanka, kievlyanka, kievlyanochka
Neither Putane, nor the thief, nor the Gypsy girl
A simple ukrainochka beautiful
Kievlyanka, kievlyanochka obstinate
She opened the door and I fell into a hug
And drowned in the eyes, at the moment went to the bottom
And I felt through a light dress
In the breath of the body, frank spring
And behind the window Kiev laughed at me
I myself did not know then that the cards ran too far
That it was late that my husband would return with me
He will begin a difficult and unnecessary conversation.