В тесных мышиных норах
Из карликов режут ремни,
Из карлиц варят похлёбку,
Их деток грызут упыри.
На чёрной дублёной коже
Пентаклем горит краплак,
Слепые столбы вдоль дороги,
Да едкий кладбищенский мрак.
Вот так продолжается вечность,
Нет смысла что-то менять,
Проходит дрожью по телу
Отечества благодать.
Символы вечных гимнов,
Свастики из топоров,
Свет, уходящий в бездну
От несбывшихся снов.
Рюмка чая на дорогу,
Бесконечность за порогом,
Распирает грудь тоска,
Ночь тиха, а жизнь сладка.
А из могильного праха
Проклюнутся стебельки.
Будешь с кладбищем рядом -
Их для меня сруби.
Мы их поставим в вазу,
Озёрной плеснув воды.
Как стебелёчки эти,
Захлебнёшься водой и ты.
Рюмка чая на дорогу,
Бесконечность за порогом,
Распирает грудь тоска,
Ночь тиха, а жизнь сладка.
In close mouse holes
Of dwarfs, belts are cut,
From the dwarfs cook soup,
Their children are gnawing ghouls.
On black tanned skin
Pentacle burns kraplak,
Blind pillars along the road,
Yes, acrid cemetery gloom.
This is how eternity goes on,
There is no sense in changing something,
Passes a shiver on the body
Fatherland grace.
The symbols of eternal hymns,
Swastikas from axes,
Light that goes into the abyss
From unfulfilled dreams.
A glass of tea on the road,
Infinity beyond the threshold,
Unraveling the bosom of melancholy,
The night is quiet, but life is sweet.
And from the grave dust
Stems will be pierced.
Will be with the cemetery nearby -
Cut them for me.
We will put them in a vase,
The lake splashes water.
As these stalks,
Choke water and you.
A glass of tea on the road,
Infinity beyond the threshold,
Unraveling the bosom of melancholy,
The night is quiet, but life is sweet.