А в реке твоей отражаются облака, вместо слёз в глазах - небесное молоко. Почему наша пауза так отчаянно глубока, почему меня уносит так далеко? Я бы рядом был - так долго, как разрешишь, приезжал в твой город тысячами дорог. Но сейчас я сижу и не знаю твоей души, и печаль по тебе невесомая, как перо. Как мы пили с тобой игристую плазму дней, как мы спали с тобой на картах морей и рек. Тихий Дон молчит, и лежат облака на дне. Наши песни остывают в календаре. Я любил тебя любовью, больной, как Бог, изнывающий от нежности по ночам. Невозможная женщина, дай мне хотя бы боль.
И мне будет, о чем молчать.
And in your river clouds are reflected, instead of tears in your eyes - heavenly milk. Why is our pause so desperately deep, why does it take me so far? I would have been close - as long as you allow, I came to your city with thousands of roads. But now I'm sitting and do not know your soul, and the sadness for you is weightless, like a feather. As we drank with you a sparkling plasma of days, as we slept with you on the maps of the seas and rivers. Quiet Don is silent, and the clouds lie on the bottom. Our songs cool in the calendar. I loved you with love, sick, like God, languishing with tenderness at night. Impossible woman, give me at least a pain.
And I will be silent about what.