И снилось мне в том диком сне,
Что мышь танцует при луне
И, прикрывая свой подол,
Кричит сквозь пол и слышит звон.
И лай собак и крики птиц
Людей, смотрящих вечно вниз.
И лишь тогда взошла луна,
И за собой всех унесла.
Осталась мышь, стоит одна
И прикрывает свой подол,
Глядит туда, а там темно.
И думает, "какой позор?!
И нет собак и нет здесь птиц,
И нет людей, смотрящих вниз."
Тихим шелестом листвы,
Средь толщи каменных берез
В миру житейской суеты,
Средь белых чистых грез
Я увидал того гуся
И закричал ему,
Что он порой совсем шутя
Спускается во тьму.
Где толстый синий крокодил,
Чертя своим хвостом,
Пытается освободить
Поэта с красным ртом.
Который долго говорит,
А после тихо шепчет.
На стуле мокром он сидит
И задувает свечи.
Ему противен свет огня
И воздух и земля.
Ему лишь важен крокодил
Что смотрит на гуся.
And I dreamed of that wild dream,
That the mouse dances at the moon
And, covering her hem,
He screams through the floor and hears the ringing.
And the barking of dogs and the cries of birds
People looking forever down.
And only then did the moon rise,
And for them all carried away.
There is a mouse, there is one
And she covers her skirt,
He looks there, but it's dark.
And he thinks, "What a shame!"
And there are no dogs and there are no birds here,
And there are no people looking down. "
A quiet rustle of leaves,
Among the thickness of stone birches
In the world of worldly vanity,
Among white pure dreams
I saw that goose
And he cried out to him,
That he sometimes quite joking
Descends into darkness.
Where is the thick blue crocodile,
Drawing with his tail,
Tries to release
A poet with a red mouth.
Which says a long time,
And after that he whispered softly.
In the chair he sits wet
And blows out the candles.
He is against the light of fire
And air and earth.
He only cares for the crocodile
What looks at the goose.