Я топчу твой снег под ногами с запахом помадки сливочной,
Домой идти уж точно не стоит,
В какую бы на этот раз сторону.
Теперь ты украдкой поймешь как взорвать мою голову разрывной хлопушкой,
Я обомлею, услышав в прогнозе погоды, что тебя увел кто-то лучше:
Посадил в машину и увез с обрыва, мне не хватает взрыва,
Чтоб стоять на дороге, провожая вас взглядом,
Размазанным по мостовой.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Тебе меня больше не надо.
Твоя Хиросима обернулась для меня чем-то болезненно-невыносимым,
Я видел как пепел запачкал небо грязно-кристально-синим.
Пока дети ложились в кроватки, накрывая подушками свои неидеальные лица,
Измерял шагами свою планету длинной в один сантиметр.
Сквозь меня прорастают цветные деревья, а я как всегда черно-белый:
Мелом нарисован на черном, мел растекается в серый.
Оставь на автоответчике запись, что ты никогда не вернешься больше;
Я просыпаюсь в ванной, в центре своей вселенной.
Теперь я такой же крошечный, ты еще меньше, готова исчезнуть,
Мы слишком серьезно болеем, сгнили уже на четверть.
Руки ломаются в такте, взрываются чашки от взгляда.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Я знаю тебе меня больше не надо.
Тебе меня больше не надо.
I trample your snow underfoot with the smell of butter fudge,
Home to go definitely not worth it,
In whatever side this time.
Now you will stealthily understand how to blow up my head with a bursting cracker,
I'll be shocked to hear in the weather forecast that someone has taken you better:
I put him in the car and took him off the cliff, I do not have enough of an explosion,
To stand on the road, seeing you off,
Smeared on the pavement.
I know you do not need me anymore.
I know you do not need me anymore.
I know you do not need me anymore.
You do not need me anymore.
Your Hiroshima turned for me something painfully unbearable,
I saw how the ashes stained the sky with dirty-crystal-blue.
While the children went to bed, covering their imperfect faces with cushions,
Measured the steps of his planet one centimeter long.
Through me sprout colored trees, and I as always black and white:
The chalk is painted on black, the chalk spreads into gray.
Leave an answering machine record that you will never return again;
I wake up in the bathroom, in the center of my universe.
Now I'm just as tiny, you're even smaller, ready to disappear,
We are too seriously sick, rotted by a quarter.
Hands break in tact, the cups explode from view.
I know you do not need me anymore.
I know you do not need me anymore.
I know you do not need me anymore.
You do not need me anymore.