Владимир Высоцкий
Я еще не в угаре, не втиснулся в роль.
Как узнаешь в ангаре, кто - раб, кто - король,
Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший,
Кто кого допечет, допытает, дожмет:
Летуна самолет или наоборот? -
На земле притворилась машина - святошей.
Завтра я испытаю судьбу, а пока -
Я машине ласкаю крутые бока.
На земле мы равны, но равны ли в полете?
Под рукою, не скрою, ко мне холодок, -
Я иллюзий не строю - я старый ездок:
Самолет - необъезженный дьявол во плоти.
Знаю, силы мне утро утроит,
Ну а конь мой - хорош и сейчас,
Вот решает он: стоит - не стоит
Из-под палки работать на нас.
Ты же мне с чертежей, как с пеленок, знаком,
Ты не знал виражей - шел и шел прямиком,
Плыл под грифом "Секретно" по волнам науки.
Генеральный конструктор тебе потакал -
И отбился от рук ты в КБ, в ОТК, -
Но сегодня попал к испытателю в руки!
Здесь возьмутся покруче, - придется теперь
Расплатиться, и лучше - без лишних потерь:
В нашем деле потери не очень приятны.
Ты свое отгулял до последней черты,
Но и я попетлял на таких вот, как ты, -
Так что грех нам обоим идти на попятный.
Иногда недоверие точит:
Вдруг не все мне машина отдаст,
Вдруг она засбоит, не захочет
Из-под палки работать на нас!
...Мы взлетали как утки с раскисших полей:
Двадцать вылетов в сутки - куда веселей!
Мы смеялись, с парилкой туман перепутав.
И в простор набивались мы до тесноты, -
Облака надрывались, рвались в лоскуты,
Пули шили из них купола парашютов.
Возвращались тайком - без приборов, впотьмах,
И с радистом-стрелком, что повис на ремнях.
В фюзеляже пробоины, в плоскости - дырки.
И по коже - озноб, и заклинен штурвал, -
И дрожал он, и дробь по рукам отбивал -
Как во время опасного номера в цирке.
До сих пор это нервы щекочет, -
Но садились мы, набок кренясь.
Нам казалось - машина не хочет
И не может работать на нас.
Завтра мне и машине в одну дуть дуду
В аварийном режиме у всех на виду, -
Ты мне нож напоследок не всаживай в шею!
Будет взлет - будет пища: придется вдвоем
Нам садиться, дружище, на аэродром -
Потому что я бросить тебя не посмею.
Правда, шит я не лыком и чую чутьем
В однокрылом двуликом партнере моем
Игрока, что пока все намеренья прячет.
Но плевать я хотел на обузу примет:
У него есть предел - у меня его нет, -
Поглядим, кто из нас запоет - кто заплачет!
Если будет полет этот прожит -
Нас обоих не спишут в запас.
Кто сказал, что машина не может
И не хочет работать на нас?!
1975
Vladimir Vysotsky
I'm still not in a hurry, not squeezed into the role.
As you know in the hangar, who is the slave, who is the king,
Who is stronger, who is weaker, who is bad, who is good,
Who will finish, test, squeeze:
Flying plane or vice versa? -
On the ground, a car pretended to be a sanctuary.
Tomorrow I will try my luck, but for now -
I caress the steep sides of the car.
On earth we are equal, but are we equal in flight?
Under my arm, I won’t hide, it’s chill to me
I do not build illusions - I am an old rider:
A plane is an unbeaten devil in the flesh.
I know morning will triple my strength
Well, my horse is good now,
Here he decides: stands - not worth
From under the stick to work for us.
You’re familiar to me from the drawings, like from a diaper,
You didn’t know bends - walked and walked straight,
Sailing under the heading "Secret" on the waves of science.
General Designer indulged you -
And you got out of hand in KB, in OTK, -
But today I fell into the hands of a tester!
Here they will take abruptly, - now it’s necessary
Pay, and better - without unnecessary losses:
In our case, the losses are not very pleasant.
You walked yours to the last line,
But I also stomped on people like you, -
So it’s a sin for both of us to backtrack.
Sometimes distrust sharpens:
Suddenly, not everything will give me the car,
Suddenly she’ll get naughty, not want
From under the stick to work for us!
... We took off like ducks from the muddy fields:
Twenty flights a day - much more fun!
We laughed, misting the mist with the steam room.
And in the open we filled up to tightness, -
The clouds were torn, torn in flaps
Bullets sewed canopy of parachutes from them.
They returned secretly - without instruments, in the dark,
And with a radio operator-shooter that hung on his belts.
There are holes in the fuselage, holes in the plane.
And on the skin - chills, and the helm stuck, -
And he trembled, and beat off a fraction on his hands -
Like during a dangerous circus performance.
It’s still tickling my nerves, -
But we sat down, leaning to one side.
It seemed to us - the car does not want
And it can’t work for us.
Tomorrow I and the car blow in one blow
In emergency mode, everyone is in sight -
Lastly, you don’t stick a knife in my neck!
There will be a takeoff - there will be food: it will be together
We sit down, my friend, at the airport -
Because I do not dare to leave you.
True, I do not sew bast and I feel a flair
In my one-winged two-faced partner
A player that hides all intentions so far.
But I wanted to spit on the burden:
He has a limit - I do not have it, -
Let’s see which of us will sing - who will cry!
If this flight will survive -
Both of us will not be written off in reserve.
Who said the car can't
And doesn’t want to work for us ?!
1975