В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое горное эхо,
Оно отзывалось на крик - человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадёт -
Крик этот о помощи эхо подхватит проворно,
Усилит - и бережно в руки своих донесёт.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье -
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее горное эхо -
И брызнули слёзы, как камни, из раненых скал...
In the quiet of the pass, where the rocks to the winds are not a hindrance,
On steeps such as no one has penetrated,
There lived a cheerful mountain echo,
It responded to a cry - a human cry.
When loneliness is lumpy under the throat
And a stifled groan barely audible into the precipice will fall -
This cry for help echoes pick up quickly,
Strengthen - and carefully in the hands of his reports.
It must not be people, having got drunk dope and potions,
So that no one can hear loud footsteps and snoring,
They came to kill, to disarm the living gorge -
And they tied the echo and put a gag in his mouth.
All night continued bloody evil fun,
And the echo was trampled on, but no one heard a sound.
By morning, a quiet mountain echo was shot -
And splashed tears, like stones, from wounded rocks ...