И кровь уже не горяча,
и дух уже не молод, -
и вдруг "Застава Ильича",
платформа "Серп и молот".
Случайным ветром занесло,
служебная забота.
А может, времени крыло
устало от полета?
Стучу ладонью о кулак
в неизъяснимом раже:
куда лечу не знамо как,
не оглянувшись даже?
Дощатый тесный павильон
с обитой жестью печкой...
Пускай не сохранился он, -
я укажу местечко.
А как звенели провода
над павильоном этим!
Как мы гадали в те года,
кого на даче встретим!
Прощай, "Застава Ильича",
в последней электричке
плечом касаемся плеча,
краснея с непривычки.
В ту зиму лютую никто
не наезжал на дачу.
Моя шинель, твое пальто
простыночке в придачу.
Не засыпали ни на час,
еще не зная, вроде,
что впереди весна у нас,
что лето на подходе.
А если это было так -
а так оно и было! -
зачем ладонью о кулак
стучу что станет силы?
And the blood is no longer hot
and the spirit is no longer young, -
and suddenly "Ilyich’s Outpost",
Hammer and Sickle platform.
Random wind skidded
official care.
Maybe time wing
tired of flying?
Banging my palm on my fist
inexplicably rage:
I’m not flying where
without looking back even?
Plank cramped pavilion
with an upholstered tin stove ...
Let him not survive, -
I will indicate the place.
And how the wires rang
over this pavilion!
As we wondered in those years,
whom we will meet in the country!
Goodbye, "Ilyich’s Outpost,"
in the last train
shoulder touch shoulder
blushing out of habit.
That winter, fierce no one
did not run into the country.
My overcoat, your coat
a simple sheet to boot.
Didn’t fall asleep for an hour,
not yet knowing, like,
that spring is ahead of us,
that summer is coming.
And if that was the case -
and so it was! -
why palm on fist
knocking what will become strength?