Lyrics Вера Полозкова - и наверное дни мои сочтены
Views
154
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Вера Полозкова - и наверное дни мои сочтены, and also a translation of a song with a video or clip.
Нет, придется все рассказать сначала,
и число, и гербовая печать;
видит Бог, я очень давно молчала,
но теперь не могу молчать –
этот мальчик в горле сидит как спица,
раскаленная докрасна;
либо вымереть, либо спиться,
либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер,
я еще Вас увижу здесь?
И с тех пор я бледный безумный спамер,
рифмоплетствующая взвесь,
одержимый заяц, любой эпитет
про лисицу и виноград –
и теперь он да, меня часто видит
и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко,
так спокойно, так горячо –
я большой измученный кит-касатка,
лбом упавший ему в плечо.
Я большой и жадный осиный улей,
и наверно, дни мои сочтены,
так как в мире нет ничего сутулей
и прекрасней его спины
за высокой стойкой, ребром бокала,
перед монитором белее льда.
Лучше б я, конечно, не привыкала,
но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель.
Пусть вот так и будет в моем мирке.
Этот старый джаз, ироничный профиль,
сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу
за такого юношу, до гроша.
Но я грустный двоечник, пью и трушу,
немила, несносна, нехороша.
Сколько было жутких стихийных бедствий,
вот таких, ехидных и молодых,
ну а этот, ясно – щелбан небесный,
просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый
и чудесный, не в этом суть –
о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.
и число, и гербовая печать;
видит Бог, я очень давно молчала,
но теперь не могу молчать –
этот мальчик в горле сидит как спица,
раскаленная докрасна;
либо вымереть, либо спиться,
либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер,
я еще Вас увижу здесь?
И с тех пор я бледный безумный спамер,
рифмоплетствующая взвесь,
одержимый заяц, любой эпитет
про лисицу и виноград –
и теперь он да, меня часто видит
и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко,
так спокойно, так горячо –
я большой измученный кит-касатка,
лбом упавший ему в плечо.
Я большой и жадный осиный улей,
и наверно, дни мои сочтены,
так как в мире нет ничего сутулей
и прекрасней его спины
за высокой стойкой, ребром бокала,
перед монитором белее льда.
Лучше б я, конечно, не привыкала,
но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель.
Пусть вот так и будет в моем мирке.
Этот старый джаз, ироничный профиль,
сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу
за такого юношу, до гроша.
Но я грустный двоечник, пью и трушу,
немила, несносна, нехороша.
Сколько было жутких стихийных бедствий,
вот таких, ехидных и молодых,
ну а этот, ясно – щелбан небесный,
просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый
и чудесный, не в этом суть –
о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.
No, I'll have to tell everything first,
and number, and official stamp;
God sees, I was silent for a long time,
but now I can not be silent -
this boy's throat sits like a knitting needle,
red hot;
either die out or sleep
either fucking spring.
The first one started, spoke and stopped,
I still see you here?
And since then I am a pale mad spammer,
rhyming pellet,
obsessed hare, any epithet
about a fox and grapes -
and now he yes, he often sees me
and, in truth, no longer pleased.
No, nowhere is that sweet to me
so calm, so hot -
I am a big exhausted killer whale,
his forehead fell into his shoulder.
I'm a big and greedy wasp hive
and probably my days are numbered
since there is nothing slouching in the world
and more beautiful than his back
behind the high stand, the edge of the glass,
in front of the monitor is whiter than ice.
It would be better if I did not get used,
but not going anywhere.
All, pause, Mephistopheles.
Let it be so in my little world.
This old jazz, ironic profile,
cigarette in one hand.
There is no box office, otherwise I would have sold my soul
for such a young man, to a penny.
But I'm a sad Losers, I drink and scare,
Nemila, obnoxious, bad.
How many terrible natural disasters
here such, malicious and young,
Well, this one is clear - click on the sky,
just a god's poddyh.
Dear friend, - smiling, impolite
and wonderful, is not the point -
about you does not go prose.
So, brother, do not blame me.
and number, and official stamp;
God sees, I was silent for a long time,
but now I can not be silent -
this boy's throat sits like a knitting needle,
red hot;
either die out or sleep
either fucking spring.
The first one started, spoke and stopped,
I still see you here?
And since then I am a pale mad spammer,
rhyming pellet,
obsessed hare, any epithet
about a fox and grapes -
and now he yes, he often sees me
and, in truth, no longer pleased.
No, nowhere is that sweet to me
so calm, so hot -
I am a big exhausted killer whale,
his forehead fell into his shoulder.
I'm a big and greedy wasp hive
and probably my days are numbered
since there is nothing slouching in the world
and more beautiful than his back
behind the high stand, the edge of the glass,
in front of the monitor is whiter than ice.
It would be better if I did not get used,
but not going anywhere.
All, pause, Mephistopheles.
Let it be so in my little world.
This old jazz, ironic profile,
cigarette in one hand.
There is no box office, otherwise I would have sold my soul
for such a young man, to a penny.
But I'm a sad Losers, I drink and scare,
Nemila, obnoxious, bad.
How many terrible natural disasters
here such, malicious and young,
Well, this one is clear - click on the sky,
just a god's poddyh.
Dear friend, - smiling, impolite
and wonderful, is not the point -
about you does not go prose.
So, brother, do not blame me.