Lyrics Вера Полозкова - Нет, не увидимся
Views
1564
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Вера Полозкова - Нет, не увидимся, and also a translation of a song with a video or clip.
Listen with Youtube
НЕТ, НЕ УВИДИМСЯ.
Нет, не увидимся.
Нечем будет увидеться.
Только здесь, понимаешь, существуют эти пленительные частности: у книг разные обложки, у людей бесконечно несхожие разрезы глаз, снег - не то, что дождь, в Дели и в Москве одеваются неодинаково, крыса меньше собаки, шумеры вымерли раньше инков - только тут все это имеет значение, и кажется, будто - огромное; а там все равны, и всё одно, и всё - одно целое. Вечность - это не "так долго, что нельзя представить", это всегда одно и то же сейчас, не имеющее протяженности, привязки к точке пространства, невысчитываемое, невербализуемое; вы не найдете там друг друга специально для того, чтобы закончить разговор, начатый при жизни; потому что жизнь будет вся - как дневник за девятый класс: предметы, родительские подписи, домашние задания, рисуночки на полях, четвертные оценки - довольно мило, но вовсе не так смертельно важно, как казалось в девятом классе. Тебе в голову не придет пересдавать ту одну двойку по литературе в конце третьей четверти - нахамил учительнице, словил пару, вышел из класса посреди урока, хлопнув дверью. Забавно, что дневник сохранился, но если бы и нет, ты бы мало что потерял - во-первых, у тебя десять таких дневников, во-вторых, этот далеко не самый интересный, вот в дневнике за второй были куда смешнее замечания; может статься, ты из всей жизни, как из одной недельной командировки куда-нибудь в Петрозаводск в восемьдесят девятом, будешь вспоминать только вид на заснеженную Онегу, где сверху сливочно-белое, снизу - сахарно-белое, а между белым и белым - горизонт, и как девушка смеется в кафе за соседним столиком, красавица, волосы падают на плечи и спину, как слои тяжелой воды в грозу - на лобовое стекло; может, ты из всех земных языков запомнишь только две фразы из скайп-переговора, из всех звуков - чиханье маленького сына; и всё. Остальное действительно было низачем. Славно скатался, но рад, что вернулся и обратно еще долго не захочется - в скафандре тесно, он сильно ограничивает возможности перемещения, приходит с годами в негодность, доставляет массу хлопот - совершенно неясно, что они все так рыдали над твоим скафандром и целовали в шлем; как будто он когда-то что-то действительно определял в том, кем ты являешься и для чего пришёл; по нему ничего непонятно, кроме, может быть, твоей причастности к какому-нибудь тамошнему клану и, может быть, рода деятельности - воин там, земледелец, философ; тело - это просто упаковка из-под тебя, так ли важно, стекло, картон или пластик; можно ли по нику и внешнему виду какого-нибудь андеда в Варкрафте догадаться, что из себя представляет полноватая домохозяйка из Брюсселя, которая рубится за него? Да чёрта с два.
Мы нет, не увидимся; не потому, что не захотим или не сможем, а потому же, почему мы не купили себе грузовик киндер-сюрпризов, когда выросли, хотя в детстве себе клятвенно обещали: это глупо, этого не нужно больше, другой уровень воприятия, сознания, понимания целесообразности. Прошлого не будет больше, и будущего не будет, они устареют, выйдут из обращения, как ветхие купюры, на которые давно ничего не купишь; потому что измерений станет больше, и оптика понадобится другая, и весь аппарат восприятия человека покажется старыми "Жигулями" по сравнению с суперсовременным аэробусом. И все вот эти любови и смерти, разлуки и прощания, стихи и фильмы, обиды и измены - это все будет большой железной коробкой из-под печенья, в которой лежит стопка вкладышей из жевательной резинки Love Is, которые ты в детстве собирал с таким фанатическим упорством, так страшно рыдал, когда какой-нибудь рвался или выкрадывался подлым ребенком маминых друзей; и ты после смерти не испытаешь ничего по отношению к этому, кроме умиления и печали: знать бы тебе тогда, какие это мелочи все, не было бы ни единого повода так переживать. Там все будет едино, и не будет никакой разницы, кто мама, кто я, кто мёртвый Котя, кто однокурсница, разбившаяся на машине восемь лет назад; личности не будет, и личной памяти не станет, и ее совсем не будет жаль: все повторяется, все похоже, нет ничег
Нет, не увидимся.
Нечем будет увидеться.
Только здесь, понимаешь, существуют эти пленительные частности: у книг разные обложки, у людей бесконечно несхожие разрезы глаз, снег - не то, что дождь, в Дели и в Москве одеваются неодинаково, крыса меньше собаки, шумеры вымерли раньше инков - только тут все это имеет значение, и кажется, будто - огромное; а там все равны, и всё одно, и всё - одно целое. Вечность - это не "так долго, что нельзя представить", это всегда одно и то же сейчас, не имеющее протяженности, привязки к точке пространства, невысчитываемое, невербализуемое; вы не найдете там друг друга специально для того, чтобы закончить разговор, начатый при жизни; потому что жизнь будет вся - как дневник за девятый класс: предметы, родительские подписи, домашние задания, рисуночки на полях, четвертные оценки - довольно мило, но вовсе не так смертельно важно, как казалось в девятом классе. Тебе в голову не придет пересдавать ту одну двойку по литературе в конце третьей четверти - нахамил учительнице, словил пару, вышел из класса посреди урока, хлопнув дверью. Забавно, что дневник сохранился, но если бы и нет, ты бы мало что потерял - во-первых, у тебя десять таких дневников, во-вторых, этот далеко не самый интересный, вот в дневнике за второй были куда смешнее замечания; может статься, ты из всей жизни, как из одной недельной командировки куда-нибудь в Петрозаводск в восемьдесят девятом, будешь вспоминать только вид на заснеженную Онегу, где сверху сливочно-белое, снизу - сахарно-белое, а между белым и белым - горизонт, и как девушка смеется в кафе за соседним столиком, красавица, волосы падают на плечи и спину, как слои тяжелой воды в грозу - на лобовое стекло; может, ты из всех земных языков запомнишь только две фразы из скайп-переговора, из всех звуков - чиханье маленького сына; и всё. Остальное действительно было низачем. Славно скатался, но рад, что вернулся и обратно еще долго не захочется - в скафандре тесно, он сильно ограничивает возможности перемещения, приходит с годами в негодность, доставляет массу хлопот - совершенно неясно, что они все так рыдали над твоим скафандром и целовали в шлем; как будто он когда-то что-то действительно определял в том, кем ты являешься и для чего пришёл; по нему ничего непонятно, кроме, может быть, твоей причастности к какому-нибудь тамошнему клану и, может быть, рода деятельности - воин там, земледелец, философ; тело - это просто упаковка из-под тебя, так ли важно, стекло, картон или пластик; можно ли по нику и внешнему виду какого-нибудь андеда в Варкрафте догадаться, что из себя представляет полноватая домохозяйка из Брюсселя, которая рубится за него? Да чёрта с два.
Мы нет, не увидимся; не потому, что не захотим или не сможем, а потому же, почему мы не купили себе грузовик киндер-сюрпризов, когда выросли, хотя в детстве себе клятвенно обещали: это глупо, этого не нужно больше, другой уровень воприятия, сознания, понимания целесообразности. Прошлого не будет больше, и будущего не будет, они устареют, выйдут из обращения, как ветхие купюры, на которые давно ничего не купишь; потому что измерений станет больше, и оптика понадобится другая, и весь аппарат восприятия человека покажется старыми "Жигулями" по сравнению с суперсовременным аэробусом. И все вот эти любови и смерти, разлуки и прощания, стихи и фильмы, обиды и измены - это все будет большой железной коробкой из-под печенья, в которой лежит стопка вкладышей из жевательной резинки Love Is, которые ты в детстве собирал с таким фанатическим упорством, так страшно рыдал, когда какой-нибудь рвался или выкрадывался подлым ребенком маминых друзей; и ты после смерти не испытаешь ничего по отношению к этому, кроме умиления и печали: знать бы тебе тогда, какие это мелочи все, не было бы ни единого повода так переживать. Там все будет едино, и не будет никакой разницы, кто мама, кто я, кто мёртвый Котя, кто однокурсница, разбившаяся на машине восемь лет назад; личности не будет, и личной памяти не станет, и ее совсем не будет жаль: все повторяется, все похоже, нет ничег
NO, you will not see .
No, I do not see you .
There will be nothing to see .
Only here , you know , there are these fascinating particular: have different covers of books , people infinitely disparate sections of eyes , snow - not that the rain in New Delhi and Moscow dress differently , the rat is less than a dog , the Sumerians became extinct before the Incas - just everything it makes a difference , and it seems that - great ; and there are all equal, and all one and everything - one. Eternity - it is not & quot; so long that it is impossible to imagine & quot ;, it's always the same thing now that has no extension, binding to the point in space , nevyschityvaemoe , neverbalizuemoe ; you will not find each other especially in order to finish the conversation begun during his lifetime ; because life is a whole - as a diary for the ninth grade : objects , parent signature , homework, risunochki in the fields, quarter- assessment - pretty cute , but not fatally so important , as it seemed in the ninth grade . You would never retake that one bad mark on the literature at the end of the third quarter - got nasty teacher , caught a couple came out of the class in the middle of the lesson, slamming the door. It's funny that the diary was preserved , but if not, you would have lost a little - in the first place , you have ten of these diaries , and secondly , this is not the most interesting , here in the diary for the second were much funnier comments; may be, you are out of the whole of life, both from a one week trip somewhere in Petrozavodsk in the eighty-ninth , will remember only the views of the snow-covered Onega , where on top of a creamy white , bottom - the sugar- white, and between white and white - the horizon and as a girl laughing in a cafe at the next table , beauty, hair falling on her shoulders and back , as layers of heavy water in the storm - on the windshield ; Maybe you from all earthly languages only remember two phrases of skype conversation , of all sounds - sneezing baby son ; and everything. The rest was really nizachem . Roll up nicely , but glad to be back and forth for a long time do not want - in the suit closely , it severely limits the ability to move , comes with years of disrepair, gives a lot of trouble - it is not clear that they have wept over your spacesuit and kissed in the helmet ; as if he had something really determined is who you are and what came ; it is not clear on anything , except maybe your involvement to some tamoshnem clan and maybe kind of activity - a warrior out there , the farmer , the philosopher ; body - it's just a package from under you , does it matter , glass, cardboard or plastic ; whether by nick and appearance of any Undead in Warcraft guess what a plump housewife from Brussels , which is chopped for him? Yes like hell .
We are not, do not see you ; not because they do not want or can not, and for the same reason we have not bought a truck Kinder surprises when grown, although as a child himself vowed : it's stupid , it does not need , another level vopriyatiya , consciousness , understanding the feasibility of . Last no longer , and the future will not become obsolete , will go out of circulation , as the dilapidated bills for which you can not buy anything for a long time ; because measurement becomes more and optics need another , and the whole apparatus of human perception seem old & quot; Lada & quot; compared with the ultra-modern Airbus . And here these love and death , separation and farewell poems and films , resentment and betrayal - it will all be a big iron box of biscuit , which is a pile of loose leaves of gum Love Is, which you as a child collected with fanatical persistence, so terrible sobbing , when some eager or steals the meanest kid my mother's friends ; and after death you will not experience anything in relation to this , except for tenderness and sorrow : then you would know what all this stuff , there would be no single reason so worried . There 'll be one, and will not make any difference who my mother , who I am, who is dead Kitty who classmate , crashed a car eight years ago ; personality will not, and personal memory will not, and it would be a pity not all repeats , all seem to have nicheg
No, I do not see you .
There will be nothing to see .
Only here , you know , there are these fascinating particular: have different covers of books , people infinitely disparate sections of eyes , snow - not that the rain in New Delhi and Moscow dress differently , the rat is less than a dog , the Sumerians became extinct before the Incas - just everything it makes a difference , and it seems that - great ; and there are all equal, and all one and everything - one. Eternity - it is not & quot; so long that it is impossible to imagine & quot ;, it's always the same thing now that has no extension, binding to the point in space , nevyschityvaemoe , neverbalizuemoe ; you will not find each other especially in order to finish the conversation begun during his lifetime ; because life is a whole - as a diary for the ninth grade : objects , parent signature , homework, risunochki in the fields, quarter- assessment - pretty cute , but not fatally so important , as it seemed in the ninth grade . You would never retake that one bad mark on the literature at the end of the third quarter - got nasty teacher , caught a couple came out of the class in the middle of the lesson, slamming the door. It's funny that the diary was preserved , but if not, you would have lost a little - in the first place , you have ten of these diaries , and secondly , this is not the most interesting , here in the diary for the second were much funnier comments; may be, you are out of the whole of life, both from a one week trip somewhere in Petrozavodsk in the eighty-ninth , will remember only the views of the snow-covered Onega , where on top of a creamy white , bottom - the sugar- white, and between white and white - the horizon and as a girl laughing in a cafe at the next table , beauty, hair falling on her shoulders and back , as layers of heavy water in the storm - on the windshield ; Maybe you from all earthly languages only remember two phrases of skype conversation , of all sounds - sneezing baby son ; and everything. The rest was really nizachem . Roll up nicely , but glad to be back and forth for a long time do not want - in the suit closely , it severely limits the ability to move , comes with years of disrepair, gives a lot of trouble - it is not clear that they have wept over your spacesuit and kissed in the helmet ; as if he had something really determined is who you are and what came ; it is not clear on anything , except maybe your involvement to some tamoshnem clan and maybe kind of activity - a warrior out there , the farmer , the philosopher ; body - it's just a package from under you , does it matter , glass, cardboard or plastic ; whether by nick and appearance of any Undead in Warcraft guess what a plump housewife from Brussels , which is chopped for him? Yes like hell .
We are not, do not see you ; not because they do not want or can not, and for the same reason we have not bought a truck Kinder surprises when grown, although as a child himself vowed : it's stupid , it does not need , another level vopriyatiya , consciousness , understanding the feasibility of . Last no longer , and the future will not become obsolete , will go out of circulation , as the dilapidated bills for which you can not buy anything for a long time ; because measurement becomes more and optics need another , and the whole apparatus of human perception seem old & quot; Lada & quot; compared with the ultra-modern Airbus . And here these love and death , separation and farewell poems and films , resentment and betrayal - it will all be a big iron box of biscuit , which is a pile of loose leaves of gum Love Is, which you as a child collected with fanatical persistence, so terrible sobbing , when some eager or steals the meanest kid my mother's friends ; and after death you will not experience anything in relation to this , except for tenderness and sorrow : then you would know what all this stuff , there would be no single reason so worried . There 'll be one, and will not make any difference who my mother , who I am, who is dead Kitty who classmate , crashed a car eight years ago ; personality will not, and personal memory will not, and it would be a pity not all repeats , all seem to have nicheg