Lyrics Валерий Леонтьев - Памяти гитариста
Views
248
1 people consider the lyrics to be true
1 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Валерий Леонтьев - Памяти гитариста, and also a translation of a song with a video or clip.
Кафе называлось, как странная птица, - "Фламенго",
Оно не хвалилось огнями, оно не шумело,
Курило кафе и холодную воду глотало,
Бала в нём гитара.
Взъерошенный парень сидел на малюсенькой сцене.
Он был не причёсан, как лес, неуютен, как цепи,
Но в звоне гитары серебряно слышались трубы,
С таким торжеством он швырял свои пальцы на струны.
Глаза закрывал и покачивался полузабыто.
В гитаре была то ночная дорога, то битва,
То злая весёлость, а то - колыбельная песня.
Гитара металась: в ней слышалось то нетерпенье,
То шелест волны, то орлиный рассерженный клёкот,
Зубов холодок и дрожанье плечей оголённых,
Задумчивый свет и начало тяжелого ритма.
Гитара смеялась, со мной гитара говорила,
Четыре оркестра она бы смогла переспорить...
Кафе называлось, как чья-то старинная повесть -
"Фламенго"...
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго.
И так же дымило кафе, и в пространстве витало,
А парень окончил играть и погладил гитару.
Уже не знакомый, уже от всего отрешённый
От столика к столику робкой походкой пошёл он.
Он шёл, как идут по стеклу - осторожно и смутно,
И звякали деньги, а он улыбался чему-то.
И, всех обойдя, к закопчённой стене притулился.
Я помню, я помню всё время того гитариста,
Я чувствую собственной кожей, как медленно-медленно
В прокуренном напрочь кафе под названием "Фламенго"
На маленькой сцене я сам коченею от боли.
Я помню, я помню всё время того гитариста,
Я чувствую собственной кожей, как медленно-медленно
В прокуренном напрочь кафе под названием "Фламенго"
На маленькой сцене я сам коченею от боли.
Гитара смеялась, со мной гитара говорила,
Четыре оркестра она бы смогла переспорить...
Кафе называлось, как чья-то старинная повесть -
"Фламенго"...
Оно не хвалилось огнями, оно не шумело,
Курило кафе и холодную воду глотало,
Бала в нём гитара.
Взъерошенный парень сидел на малюсенькой сцене.
Он был не причёсан, как лес, неуютен, как цепи,
Но в звоне гитары серебряно слышались трубы,
С таким торжеством он швырял свои пальцы на струны.
Глаза закрывал и покачивался полузабыто.
В гитаре была то ночная дорога, то битва,
То злая весёлость, а то - колыбельная песня.
Гитара металась: в ней слышалось то нетерпенье,
То шелест волны, то орлиный рассерженный клёкот,
Зубов холодок и дрожанье плечей оголённых,
Задумчивый свет и начало тяжелого ритма.
Гитара смеялась, со мной гитара говорила,
Четыре оркестра она бы смогла переспорить...
Кафе называлось, как чья-то старинная повесть -
"Фламенго"...
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго,
Фламенго, Фламенго, Фламенго.
И так же дымило кафе, и в пространстве витало,
А парень окончил играть и погладил гитару.
Уже не знакомый, уже от всего отрешённый
От столика к столику робкой походкой пошёл он.
Он шёл, как идут по стеклу - осторожно и смутно,
И звякали деньги, а он улыбался чему-то.
И, всех обойдя, к закопчённой стене притулился.
Я помню, я помню всё время того гитариста,
Я чувствую собственной кожей, как медленно-медленно
В прокуренном напрочь кафе под названием "Фламенго"
На маленькой сцене я сам коченею от боли.
Я помню, я помню всё время того гитариста,
Я чувствую собственной кожей, как медленно-медленно
В прокуренном напрочь кафе под названием "Фламенго"
На маленькой сцене я сам коченею от боли.
Гитара смеялась, со мной гитара говорила,
Четыре оркестра она бы смогла переспорить...
Кафе называлось, как чья-то старинная повесть -
"Фламенго"...
The cafe was called, like a strange bird, "Flamengo",
It did not boast of lights, it did not make noise,
Kurilo cafes and cold water swallowed,
Ball has a guitar in it.
A disheveled guy was sitting on a tiny stage.
He was not hairy, like a forest, uncomfortable, like chains,
But in the ringing of the guitar, the pipes sounded silver,
With such triumph, he threw his fingers at the strings.
His eyes closed and swayed half-forgotten.
The guitar was a night road, a battle,
That malicious fun, and then - a lullaby.
Guitar rushed: in her there was heard that impatience,
That rustle of the wave, then the eagle's angry mole,
The teeth are chill and the trembling of the shoulders of the bare,
Thoughtful light and the beginning of a heavy rhythm.
The guitar laughed, the guitar talked to me,
Four orchestras, she would have been able to argue ...
The cafe was called, as someone's old story -
Flamengo ...
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo.
And just as the cafe was smoking, and in the space of things,
And the guy finished playing and stroked the guitar.
Already an acquaintance, already separated from everything
From the table to the table he walked timidly.
He walked as they walked along the glass - carefully and vaguely,
And the money was tinkling, and he was smiling at something.
And, having all gone around, he turned to the smoky wall.
I remember, I remember all the time of that guitar player,
I feel my own skin, as slowly-slow
In a smoke-filled cafe called "Flamengo"
On a small stage, I myself become numb with pain.
I remember, I remember all the time of that guitar player,
I feel my own skin, as slowly-slow
In a smoke-filled cafe called "Flamengo"
On a small stage, I myself become numb with pain.
The guitar laughed, the guitar talked to me,
Four orchestras, she would have been able to argue ...
The cafe was called, as someone's old story -
Flamengo ...
It did not boast of lights, it did not make noise,
Kurilo cafes and cold water swallowed,
Ball has a guitar in it.
A disheveled guy was sitting on a tiny stage.
He was not hairy, like a forest, uncomfortable, like chains,
But in the ringing of the guitar, the pipes sounded silver,
With such triumph, he threw his fingers at the strings.
His eyes closed and swayed half-forgotten.
The guitar was a night road, a battle,
That malicious fun, and then - a lullaby.
Guitar rushed: in her there was heard that impatience,
That rustle of the wave, then the eagle's angry mole,
The teeth are chill and the trembling of the shoulders of the bare,
Thoughtful light and the beginning of a heavy rhythm.
The guitar laughed, the guitar talked to me,
Four orchestras, she would have been able to argue ...
The cafe was called, as someone's old story -
Flamengo ...
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo,
Flamengo, Flamengo, Flamengo.
And just as the cafe was smoking, and in the space of things,
And the guy finished playing and stroked the guitar.
Already an acquaintance, already separated from everything
From the table to the table he walked timidly.
He walked as they walked along the glass - carefully and vaguely,
And the money was tinkling, and he was smiling at something.
And, having all gone around, he turned to the smoky wall.
I remember, I remember all the time of that guitar player,
I feel my own skin, as slowly-slow
In a smoke-filled cafe called "Flamengo"
On a small stage, I myself become numb with pain.
I remember, I remember all the time of that guitar player,
I feel my own skin, as slowly-slow
In a smoke-filled cafe called "Flamengo"
On a small stage, I myself become numb with pain.
The guitar laughed, the guitar talked to me,
Four orchestras, she would have been able to argue ...
The cafe was called, as someone's old story -
Flamengo ...