Lyrics Вадим Егоров - Переезд
Views
237
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Вадим Егоров - Переезд, and also a translation of a song with a video or clip.
Переезжаем. В масштабе века - пустяк, конечно.
Шмотье и книги пакуем, грузим, перегружаем.
Какая мука. какая горечь, какая нежность -
Переезжаем, переезжаем, переезжаем.
Со мной, дружище, об этой боли не дискутируй.
Перед порогом стою как инок, перед мощами.
Не из квартиры одной в другую, не из квартиры.
Из дольки жизни в другую дольку перемещаюсь.
Я знаю этот подъезд на ощупь, на вкус, на запах.
Я прислоняюсь щекой к перилам - в том нету фальши.
Один приятель на юг уехал, другой - на запад.
А я напротив переезжаю, но это дальше.
Переезжаю - как это слово и жжет, и жалит.
Переезжают король и кучер, вор и епископ.
Душа ведь тоже. покинув тело, переезжает,
И только Богу потом известна ее прописка.
С балкона брошу, как в пруд монету, свой взгляд последний.
На зимний дворик, где наши липы и наши клены.
Переезжаю, и, не мигая, глядит во след мне
Живой подъезд мой, где ходит лифт мой одушевленный.
Шмотье и книги пакуем, грузим, перегружаем.
Какая мука. какая горечь, какая нежность -
Переезжаем, переезжаем, переезжаем.
Со мной, дружище, об этой боли не дискутируй.
Перед порогом стою как инок, перед мощами.
Не из квартиры одной в другую, не из квартиры.
Из дольки жизни в другую дольку перемещаюсь.
Я знаю этот подъезд на ощупь, на вкус, на запах.
Я прислоняюсь щекой к перилам - в том нету фальши.
Один приятель на юг уехал, другой - на запад.
А я напротив переезжаю, но это дальше.
Переезжаю - как это слово и жжет, и жалит.
Переезжают король и кучер, вор и епископ.
Душа ведь тоже. покинув тело, переезжает,
И только Богу потом известна ее прописка.
С балкона брошу, как в пруд монету, свой взгляд последний.
На зимний дворик, где наши липы и наши клены.
Переезжаю, и, не мигая, глядит во след мне
Живой подъезд мой, где ходит лифт мой одушевленный.
We're moving. On the scale of the century - a trifle, of course.
Shmotier and books are packed, loaded, overloaded.
What a flour. what bitterness, what tenderness -
We move, move, move.
With me, my friend, do not discuss this pain.
Before the threshold I stand like a monk, before the relics.
Not from one apartment to another, not from the apartment.
From the lobes of life to another segment I move.
I know this approach to the touch, the taste, the smell.
I lean my cheek against the railing - there is no falsity.
One friend to the south left, the other - to the west.
And I'm on the move, but it's next.
I move - as this word burns and stings.
The king and the coachman, the thief and the bishop are moving.
Soul, after all, too. leaving the body, moving,
And only then her propiska is known to God.
From the balcony I throw like a pond coin, my last look.
On the winter patio, where our lindens and our maples.
I move, and, without blinking, looks at me
The living entrance is mine, where my animated elevator goes.
Shmotier and books are packed, loaded, overloaded.
What a flour. what bitterness, what tenderness -
We move, move, move.
With me, my friend, do not discuss this pain.
Before the threshold I stand like a monk, before the relics.
Not from one apartment to another, not from the apartment.
From the lobes of life to another segment I move.
I know this approach to the touch, the taste, the smell.
I lean my cheek against the railing - there is no falsity.
One friend to the south left, the other - to the west.
And I'm on the move, but it's next.
I move - as this word burns and stings.
The king and the coachman, the thief and the bishop are moving.
Soul, after all, too. leaving the body, moving,
And only then her propiska is known to God.
From the balcony I throw like a pond coin, my last look.
On the winter patio, where our lindens and our maples.
I move, and, without blinking, looks at me
The living entrance is mine, where my animated elevator goes.