Золотого муската приму,
Пальцы стисну - аж хрустнут фаланги...
Мой курносый седеющий ангел,
мы с тобой еще будем в Крыму.
Нас еще изабеллы лоза
исцелит от столичного сплина,-
лишь бы старость не горбила спину,
лишь бы солнце слепило глаза.
Где бы век ни пришлось куковать,
сколько б жизнь ни расставила вешек, -
как соленый миндальный орешек,
нам с тобой еще Крым смаковать.
Отпускные деньки коротки,
но они повторятся, ей-Богу! -
лишь бы смерть не пристроилась в ногу,
лишь бы жизнь не брала за грудки.
Уроженцы рождественских стуж,
накануне отъезда в столицу
мы свои посмуглевшие лица
запрокинем под солнечный душ.
Ни айву не хочу. ни хурму, -
лишь бы море под солнцем искрило,
лищь бы знать, уезжая из Крыма:
мы с тобой еще будем в Крыму!
август 1982
I'll accept the Golden Muscat,
Fingers clench - already crunching phalanx ...
My snub-nosed graying angel,
we will still be in the Crimea.
We still have isabella vines
heal from the capital spleen, -
If only old age does not hump its back,
If only the sun blinded the eyes.
Wherever the age had to be eaten,
how many times life will be put up, -
as a salted almond,
we with you still savor the Crimea.
Holiday days are short,
but they will repeat, by God! -
if only death does not fit in the foot,
If only life did not take for the breasts.
Natives of Christmas cold,
on the eve of departure to the capital
we are our shaggy faces
we will throw it under a sunny shower.
I do not want a quince. no persimmon, -
if only the sea under the sun was screaming,
lish to know, leaving the Crimea:
we'll still be in the Crimea!
August 1982