I hear the blackman, screaming about oppression,
And how the whiteman is gonna feel his agression.
A million, Asylum seekers bleeding us dry,
Crying, "don't send us home we don't wanna die!"
Here we are outlaws in our own land,
Telling it like it is, Is why we're banned.
Afraid of the truth, Hidden from the public eye,
But there are those among us, who read between the lines.
Convicted child abuser, an anti-social guoul,
Is allowed to move next door to your child's school.
A home owner he kills a thief at the of his stairs,
When he's charged with murder, nobody cares.
Drugs at the school gates, and guns out on the streets,
Crack dealers outside your home and no cops on the beat.
Muslim clerics spouting hatred on my T.V,
Evidence on celuloid, yet they remain free.
Я слышу, как чернокожий кричит о притеснении,
И как белый человек почувствует свою агрессию.
Миллион искателей убежища истекает кровью,
Плачу, "не отправляй нас домой, мы не хотим умирать!"
Здесь мы вне закона на своей земле,
Говорить так, как есть, вот почему нас забанят.
Боюсь правды, Скрытый от глаз общественности,
Но среди нас есть те, кто читает между строк.
Осужденный ребенок, обидчик, антисоциальный гул,
Разрешено переехать по соседству в школу вашего ребенка.
Владелец дома, он убивает вора у своей лестницы,
Когда его обвиняют в убийстве, никому нет до этого дела.
Наркотики у школьных ворот и оружие на улицах,
Взламывай торговцев за пределами твоего дома и без копов в такт.
Мусульманские священнослужители извергали ненависть к моему Т.В.,
Доказательства на целлоид, но они остаются бесплатными.