Lyrics Abacus Cult - On The Day Of The Destruction Of Jerusalem
Views
22
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Abacus Cult - On The Day Of The Destruction Of Jerusalem, and also a translation of a song with a video or clip.
On The Day Of The Destruction Of Jerusalem (by Lord Byron)
From the last hill that looks on thy once holy dome,
I beheld thee, oh Sion! when render'd to Rome:
'Twas thy last sun went down, and the flames of thy fall
Flash'd back on the last glance I gave to thy wall.
I look'd for thy temple, I look'd for my home,
And forgot for a moment my bondage to come;
I beheld but the death-fire that fed on thy fane,
And the fast-fetter'd hands that made vengeance in vain.
Oh many an eve, the high spot whence I gazed
Had reflected the last beam of day as it blazed;
While I stood on the height, and beheld the decline
Of the rays from the mountain that shone on thy shrine.
And now on that mountain I stood on that day,
But I mark'd not the twilight beam melting away;
Oh! would that the lightning had glared in its stead,
And the thunderbolt burst on the conqueror's head!
But the gods of the Pagan shall never profane
The shrine where Jehovah disdain'd not to reign;
And scatter'd and scorn'd as thy people may be,
Our worship, oh Father! is only for thee.
В тот день разрушения Иерусалима (Лорд Байрон)
О Сио́н, перед тем как быть угнанным в Рим,
Захотел насладиться я видом твоим.
Но запомнил, когда обернулся назад,
Лишь пожары, что длили вечерний закат.
Жадным взором искал я и храм свой, и дом,
И на миг позабыл я о рабстве моём.
Но увидел лишь бреши проломленных стен
И последних защитников горестный плен.
Не однажды отсюда любил ввечеру
Наблюдать я закатного солнца игру,
Уподобив его золотому ручью,
Заливавшему щедро святыню твою.
Но сегодня я с той же смотрел высоты
И не видел привычной твоей красоты:
Я мечтал, чтоб заря, превратившись в грозу,
Поразила врагов, ликовавших внизу!
Я не верю, что пал, Иего́ва, Твой храм.
Я не верю, что идол поселится там.
И в неравной борьбе, в своенравной судьбе
Мы останемся, Отче, верны лишь Тебе!
From the last hill that looks on thy once holy dome,
I beheld thee, oh Sion! when render'd to Rome:
'Twas thy last sun went down, and the flames of thy fall
Flash'd back on the last glance I gave to thy wall.
I look'd for thy temple, I look'd for my home,
And forgot for a moment my bondage to come;
I beheld but the death-fire that fed on thy fane,
And the fast-fetter'd hands that made vengeance in vain.
Oh many an eve, the high spot whence I gazed
Had reflected the last beam of day as it blazed;
While I stood on the height, and beheld the decline
Of the rays from the mountain that shone on thy shrine.
And now on that mountain I stood on that day,
But I mark'd not the twilight beam melting away;
Oh! would that the lightning had glared in its stead,
And the thunderbolt burst on the conqueror's head!
But the gods of the Pagan shall never profane
The shrine where Jehovah disdain'd not to reign;
And scatter'd and scorn'd as thy people may be,
Our worship, oh Father! is only for thee.
В тот день разрушения Иерусалима (Лорд Байрон)
О Сио́н, перед тем как быть угнанным в Рим,
Захотел насладиться я видом твоим.
Но запомнил, когда обернулся назад,
Лишь пожары, что длили вечерний закат.
Жадным взором искал я и храм свой, и дом,
И на миг позабыл я о рабстве моём.
Но увидел лишь бреши проломленных стен
И последних защитников горестный плен.
Не однажды отсюда любил ввечеру
Наблюдать я закатного солнца игру,
Уподобив его золотому ручью,
Заливавшему щедро святыню твою.
Но сегодня я с той же смотрел высоты
И не видел привычной твоей красоты:
Я мечтал, чтоб заря, превратившись в грозу,
Поразила врагов, ликовавших внизу!
Я не верю, что пал, Иего́ва, Твой храм.
Я не верю, что идол поселится там.
И в неравной борьбе, в своенравной судьбе
Мы останемся, Отче, верны лишь Тебе!
В день разрушения Иерусалима (лорд Байрон)
С последнего холма, который смотрит на твой когда-то святой купол,
Я видел тебя, о Сион! когда рендерился в Рим:
'Твое последнее солнце зашло, и пламя твоего падения
Флэш вспомнил последний взгляд, который я бросил на твою стену.
Я смотрю на твой храм, Я смотрю на мой дом,
И на мгновение забыл о моем рабстве;
Я видел, но смертельный огонь, который питался твоим фейном,
И быстрые руки, которые зря мстили.
О, много накануне, высокий момент, откуда я смотрел
Отражал последний луч дня, когда он горел;
Пока я стоял на высоте и видел закат
Из лучей горы, которые сияли на твоей святыне.
И вот на той горе я стоял в тот день,
Но я отмечаю, что сумеречный луч не тает;
Ой! если бы молния сверкала на своем месте,
И удар молнии ворвался в голову завоевателя!
Но языческие боги никогда не осквернят
Храм, где Иегова презирал, чтобы не царствовать;
И scatter'd и scorn'd, как ваши люди могут быть,
Наше поклонение, о, Отец! только для тебя.
В тот день разрушения Иерусалима (Лорд Байрон)
О Сио́н, перед тем как быть угнанным в Риме,
Захотел наслаждаться я видом твоим.
Но запомнил, когда обернулся назад,
Лишь пожары, что длили вечерний закат.
Я и храм свой, и дом,
Я о рабстве моём.
Но видел только бреши проломенных стен
И последних защитников горестный плен.
Не однажды отсюда любил ввечеру
Наблюдать я закатного солнца игру,
Уподобив его золотому ручью,
Заливавшему щедро святыню твою.
Высоты
И не видел привычной твоей красоты:
Я мечтал, чтобы заря, превратившись в грозу,
Поразила врагов, ликовавших внизу!
Иго́ва, Твой храм.
Я не верю, что идол поселится там.
И в неравной борьбе, в своенравной судьбе
Мы останемся, Отче, верны лишь Тебе!
С последнего холма, который смотрит на твой когда-то святой купол,
Я видел тебя, о Сион! когда рендерился в Рим:
'Твое последнее солнце зашло, и пламя твоего падения
Флэш вспомнил последний взгляд, который я бросил на твою стену.
Я смотрю на твой храм, Я смотрю на мой дом,
И на мгновение забыл о моем рабстве;
Я видел, но смертельный огонь, который питался твоим фейном,
И быстрые руки, которые зря мстили.
О, много накануне, высокий момент, откуда я смотрел
Отражал последний луч дня, когда он горел;
Пока я стоял на высоте и видел закат
Из лучей горы, которые сияли на твоей святыне.
И вот на той горе я стоял в тот день,
Но я отмечаю, что сумеречный луч не тает;
Ой! если бы молния сверкала на своем месте,
И удар молнии ворвался в голову завоевателя!
Но языческие боги никогда не осквернят
Храм, где Иегова презирал, чтобы не царствовать;
И scatter'd и scorn'd, как ваши люди могут быть,
Наше поклонение, о, Отец! только для тебя.
В тот день разрушения Иерусалима (Лорд Байрон)
О Сио́н, перед тем как быть угнанным в Риме,
Захотел наслаждаться я видом твоим.
Но запомнил, когда обернулся назад,
Лишь пожары, что длили вечерний закат.
Я и храм свой, и дом,
Я о рабстве моём.
Но видел только бреши проломенных стен
И последних защитников горестный плен.
Не однажды отсюда любил ввечеру
Наблюдать я закатного солнца игру,
Уподобив его золотому ручью,
Заливавшему щедро святыню твою.
Высоты
И не видел привычной твоей красоты:
Я мечтал, чтобы заря, превратившись в грозу,
Поразила врагов, ликовавших внизу!
Иго́ва, Твой храм.
Я не верю, что идол поселится там.
И в неравной борьбе, в своенравной судьбе
Мы останемся, Отче, верны лишь Тебе!