Вот уже и письма перестал писать,
Вот уже и лица стал я забывать.
Небо юга чёрное, марева пустынь
То ли сон приснился мне,то ли быль.
Исчезают в памяти дни календаря,
Трудности походные забываю я.
Пота вкус солёный, крови красный цвет
То ли это было всё, то ли нет.
Но статья газетная память всколыхнёт,
Ставит грудь названиями душу разорвёт.
Снова сердце холодно и тревожно бьёт
На земле афганской снова бой идёт.
И в пыли горячей задыхаюсь я
Подо мною плавится серая земля.
Друг споткнулся падает пулею сражён
Не увидит матери не увидит дом.
Словно фотография лица всех друзей
Давит совесть памятью памятью своей.
А вокруг российские милые луга,
А для них афганская жёсткая земля
Вот уже и письма некому писать
Вот уже и лица стал я забывать
Небо юга чёрное, марева пустынь
То ли сон приснился мне,то ли быль
I've stopped writing letters,
Now I began to forget my face.
The sky of the south is black, the desert murel
Either the dream had a dream or something.
Disappear in the memory of the days of the calendar,
Difficulties hiking I forget.
Sweat taste salty, blood red color
Whether it was everything or not.
But an article newspaper memory will stir up,
He puts his chest in titles with his titles.
Again the heart is cold and anxious beats
On the Afghan land again, the battle is on.
And in the dust I'm gasping for breath
Under me melts the gray earth.
A friend stumbled falls by a bullet slain
He will not see his mother will not see the house.
Like a picture of the face of all friends
He presses his conscience with memory by his memory.
And around the Russian lovely meadows,
And for them the Afghan hard land
There are already no letters to write
I have already forgotten my face
The sky of the south is black, the desert murel
Whether the dream had a dream for me, whether it was true