В лютый холод и зной, по снегам, по отаве,
По чащобе лесной от заставы к заставе.
Ямщики, ямщики, почтальоны России.
Дробь копыт у реки да столбы верстовые.
Что везешь ты, ямщик? В чьей избе одинокой
Бабий воющий крик будет рваться из окон?
Или добрая весть о живом, да забытом
В сундучке твоем есть, старой медью обитом?
В поле белом, как мел, занесенном пургою,
Колокольчик звенел, как набат, под дугою.
Злились ветры окрест, до костей продувая,
А ямщицких невест за других выдавали.
Ямщики, ямщики, беспредельность России.
Дробь копыт у реки да столбы верстовые.
И опять на гнедом тень зари золотая.
Ваши песни поем, ваши судьбы листаем.
In the frigid cold and heat, in the snows, in the aftermath,
In the thicket of the forest from the outpost to the outpost.
The coachmen, coachmen, postmen of Russia.
Fracture of hoofs by the river and poles of versts.
What are you carrying, coachman? In whose hut alone
Will a woman howling cry out of the windows?
Or the good news of the living, the forgotten
In your trunk is, with old copper studded?
In the field white, like chalk, brought by snowstorm,
The bell rang like an alarm ring under the arc.
The winds were angry in the neighborhood, blowing to the bones,
And yamschitskih brides for others issued.
Coachmen, coachmen, the vastness of Russia.
Fracture of hoofs by the river and poles of versts.
And again on the bay a shadow of the golden dawn.
We sing your songs, leaf through your destinies.