"САТАНА"
Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
"SATAN"
She was twelve, thirteen to him.
They would always be friends.
But people could not understand: why
Such is their enmity ?!
He called her Bomb and in the spring
He raked the snow with snow.
She responded to him by Satan,
Skeleton and Zuboskalom.
When he broke the glass with a ball,
She convicted him.
And he planted beetles on her spit,
He tossed frogs to her and laughed,
When she croaked.
She was fifteen, sixteen to him,
But it did not change in any way.
And everyone already knew for a long time why
He is not her neighbor, but the enemy.
He still called her Bomb,
Chased me with taunts.
And only did not throw snow anymore
And the wild did not make faces.
It will sometimes come out of the entrance,
Usually glances at the roof,
Where the whistle, where the Turmans circling the wave,
And even wrinkled: - U, Satan!
How I hate you!
And if the holiday comes to the house,
She no-no and whispered at the table:
- Oh, how glorious it is, that he
We are not invited to visit!
And my mother, putting pies on the table,
He will say to his daughter:
- Of course! After all, we invite friends,
Why do we need your enemies ?!
She's nineteen. Twenty for him.
They are students already.
But the same cold on their floor,
The world does not need enemies for enemies.
Now he did not call her a Bomb,
He did not make faces, as in his childhood,
And my aunt Chemistry,
And Aunt Kolboy, too.
She, with her anger, is full,
Habits did not change:
And she also was angry: - U, Satan! -
And he also despised him.
It was evening, and there was a smell in the gardens in the spring.
The star trembled, blinking ...
There was a boy with a girl of one,
Taking her home.
He was not even familiar with her almost,
It was just a carnival,
Just was it along the way,
The girl was afraid to go home,
And he saw her off.
Then, when the moon rose at midnight,
Whistling, coming back.
And suddenly near the house: - Stop, Satan!
Wait, they tell you!
Everything is clear, everything is clear! So here you are what?
So, are you seeing her ?!
With some kind of fittings, empty, cheesy!
Do not dare! Do you hear? Do not dare!
Do not even ask why! -
Angrily stepped closer
And suddenly, crying, she pressed herself against him:
- It's mine! I will not give it up, I will not give it to anyone!
How I hate you!