Lyrics Татьяна - Ход денег притча о предназначении
Views
65
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Татьяна - Ход денег притча о предназначении, and also a translation of a song with a video or clip.
Ход денег
Русская притча
Когда-то, в стародавние времена, плыла вниз по Волге лодка. В одном месте она пристала к берегу. В лодке находились семь разного достоинства монет: копейка, семишник, пятак, гривенник, двугривенный, полтинник и целковый. Они ездили по белу свету и искали для себя новые места. Лодка пристала к правому крутому берегу. На горе виднелось большое чувашское село. Целковый, как самый старший, приказал полтиннику:
— Поднимись-ка на гору, в село, и узнай, что за люди там живут и есть ли у них деньги.
Полтинник хоть и был в подчинении у целкового, но считал себя тоже старшим над остальными монетами и послал в село двугривенного. Тот, в свою очередь, перепоручил дело гривеннику, гривенник — пятаку, пятак — семишнику, семишник — копейке. Копеечке уже некому было приказывать, пришлось идти самой. Покатилась она в сторону села, а вскоре и из глаз исчезла.
Ждут-пождут копейку, а её нет и нет. Рубль опять велит полтиннику сходить в село, поглядеть, что за народ там живёт и имеет ли деньги. Полтинник опять посылает вместо себя двугривенного, тот — гривенника, гривенник — пятака, пятак — семишника. Семишник остался младшим, перепоручать дело некому, пришлось самому идти. Покатился он в сторону села и из глаз пропал.
Ждут-пождут остальные деньги — нет ни копейки, ни семишника. Целковый опять берет за бока полтинника, тот — двугривенного, двугривенный — гривенника, гривенник — пятака. Пятаку посылать некого, покатился сам.
Ждут-пождут — нет и пятака, как в воду канул. Целковый посылает полтинника, полтинник — двугривенного, двугривенный — гривенника.
Один за другим укатились в село и гривенник, и двугривенный, и полтинник. Укатились и от них тоже ни слуху ни духу. Целковый остался один. Посылать уже некого. Подождал он ещё немного да и подумал:
— Что такое, куда они все подевались? Видно, придётся самому на ту гору подняться и всё разузнать.
И хоть был он от природы важным и ленивым, зашагал той же дорогой, по которой исчезли остальные монеты.
Пришёл целковый в село, видит — в середине села большущий базар шумит. Пригляделся получше — тут копейка с семишником, пятак с гривенником и двугривенный с полтинником туда-сюда снуют, катаются меж людей, за какую-нибудь минуту по нескольку раз меняются местами. Да так-то весело, с разными шутками-прибаутками, что глядеть любо-дорого.
Пришёлся базар по душе и целковому. Он тоже решил остаться тут навсегда.
Правда, целковый, не в пример юркой мелочи, по-прежнему не вертелся и не суетился меж людей, а больше лежал спокойно по карманам богатых людей. Издавна такой порядок ведётся: крупные деньги лежат в кармане одного хозяина, а мелкие, работая вместо крупных, постоянно переходят из рук в руки, из кармана в карман.
Русская притча
Когда-то, в стародавние времена, плыла вниз по Волге лодка. В одном месте она пристала к берегу. В лодке находились семь разного достоинства монет: копейка, семишник, пятак, гривенник, двугривенный, полтинник и целковый. Они ездили по белу свету и искали для себя новые места. Лодка пристала к правому крутому берегу. На горе виднелось большое чувашское село. Целковый, как самый старший, приказал полтиннику:
— Поднимись-ка на гору, в село, и узнай, что за люди там живут и есть ли у них деньги.
Полтинник хоть и был в подчинении у целкового, но считал себя тоже старшим над остальными монетами и послал в село двугривенного. Тот, в свою очередь, перепоручил дело гривеннику, гривенник — пятаку, пятак — семишнику, семишник — копейке. Копеечке уже некому было приказывать, пришлось идти самой. Покатилась она в сторону села, а вскоре и из глаз исчезла.
Ждут-пождут копейку, а её нет и нет. Рубль опять велит полтиннику сходить в село, поглядеть, что за народ там живёт и имеет ли деньги. Полтинник опять посылает вместо себя двугривенного, тот — гривенника, гривенник — пятака, пятак — семишника. Семишник остался младшим, перепоручать дело некому, пришлось самому идти. Покатился он в сторону села и из глаз пропал.
Ждут-пождут остальные деньги — нет ни копейки, ни семишника. Целковый опять берет за бока полтинника, тот — двугривенного, двугривенный — гривенника, гривенник — пятака. Пятаку посылать некого, покатился сам.
Ждут-пождут — нет и пятака, как в воду канул. Целковый посылает полтинника, полтинник — двугривенного, двугривенный — гривенника.
Один за другим укатились в село и гривенник, и двугривенный, и полтинник. Укатились и от них тоже ни слуху ни духу. Целковый остался один. Посылать уже некого. Подождал он ещё немного да и подумал:
— Что такое, куда они все подевались? Видно, придётся самому на ту гору подняться и всё разузнать.
И хоть был он от природы важным и ленивым, зашагал той же дорогой, по которой исчезли остальные монеты.
Пришёл целковый в село, видит — в середине села большущий базар шумит. Пригляделся получше — тут копейка с семишником, пятак с гривенником и двугривенный с полтинником туда-сюда снуют, катаются меж людей, за какую-нибудь минуту по нескольку раз меняются местами. Да так-то весело, с разными шутками-прибаутками, что глядеть любо-дорого.
Пришёлся базар по душе и целковому. Он тоже решил остаться тут навсегда.
Правда, целковый, не в пример юркой мелочи, по-прежнему не вертелся и не суетился меж людей, а больше лежал спокойно по карманам богатых людей. Издавна такой порядок ведётся: крупные деньги лежат в кармане одного хозяина, а мелкие, работая вместо крупных, постоянно переходят из рук в руки, из кармана в карман.
The course of money
Russian parable
Once upon a time, in the old days, a boat sailed down the Volga. In one place she stuck to the shore. In the boat there were seven different dignities of coins: a penny, a seven-penny, a five-kopeck, a ten-kopek, a twenty-kopeck piece, fifty kopecks and rubles. They traveled in broad daylight and sought new places for themselves. The boat stuck to the right steep bank. On the mountain there was a large Chuvash village. Tselkovy, like the oldest, ordered fifty rubles:
- Go up to the mountain, to the village, and find out what kind of people there live and whether they have money.
The half-ruble was in subjection to the ruble, but he considered himself also elder over the other coins and sent to the village a twenty-dollar one. He, in turn, entrusted the case to the dime, a dime - a five-kopeck piece, a nickle to a seven-piece, and a seven-kopeck piece to a kopeck. There was already no one to order a penny, I had to go myself. She rolled toward the village, and soon she disappeared from her eyes.
Wait, they wait for a penny, but there is none and no. The ruble again tells the fifty dollars to go to the village, to see what kind of people lives there and whether it has money. The fifty dollars again sends instead of a twenty-hryvnya, that is, a ten-kopeck piece, a ten-kopeck piece - a five-kopeck piece, and a five-kopeck piece - a seven-piece. Semishnik remained the youngest, there was no one to entrust the matter, he had to go himself. He rolled to the side of the village and out of his eyes.
Wait, wait for the rest of the money - there is not a penny, no seven. Tselkovy again takes a half-a-cent for a side, that is a twenty-hryvnya, a twenty-hryvnya for a ten-kopeck piece, and a ten-kopeck coin for five. There was no one to send a pyatak, but it rolled itself.
They are waiting-they will wait-there is not even a five-kopek as it has sunk into the water. The cash sends a fifty-kopeck piece, a fifty-kopeck piece, a twenty-kopeck piece, a ten-kopeck piece.
One by one, the hryvnia, the two-quarters, and fifty kopecks rolled into the village. Turned and from them, too, no rumor or spirit. The volcano remained alone. There is no one to send. He waited a little longer and thought:
"What is it, where did they all go?" Apparently, you have to go up on that mountain yourself and find out everything.
And though he was by nature important and lazy, he walked along the same road as the other coins had disappeared.
Came to the village in the village, he sees - in the middle of the village a tremendous bazaar rustles. Looked better - there is a penny with a seven-penny, a penny with a ten-dollar coin and a twenty-ruble one and a half-ruble to and fro scurrying around, skating among people, changing places for a few times. Yes, it's so funny, with different jokes, jokes, that it's all to look at.
I bought a bazaar for the soul and for the whole. He also decided to stay here forever.
True, the tselkovy, not as an example of a shrewd little thing, still did not fidget and did not fuss between people, and more lay quietly in the pockets of rich people. Long ago such an order was being conducted: large money lay in the pocket of one owner, and small ones, working instead of large ones, constantly pass from hand to hand, from pocket to pocket.
Russian parable
Once upon a time, in the old days, a boat sailed down the Volga. In one place she stuck to the shore. In the boat there were seven different dignities of coins: a penny, a seven-penny, a five-kopeck, a ten-kopek, a twenty-kopeck piece, fifty kopecks and rubles. They traveled in broad daylight and sought new places for themselves. The boat stuck to the right steep bank. On the mountain there was a large Chuvash village. Tselkovy, like the oldest, ordered fifty rubles:
- Go up to the mountain, to the village, and find out what kind of people there live and whether they have money.
The half-ruble was in subjection to the ruble, but he considered himself also elder over the other coins and sent to the village a twenty-dollar one. He, in turn, entrusted the case to the dime, a dime - a five-kopeck piece, a nickle to a seven-piece, and a seven-kopeck piece to a kopeck. There was already no one to order a penny, I had to go myself. She rolled toward the village, and soon she disappeared from her eyes.
Wait, they wait for a penny, but there is none and no. The ruble again tells the fifty dollars to go to the village, to see what kind of people lives there and whether it has money. The fifty dollars again sends instead of a twenty-hryvnya, that is, a ten-kopeck piece, a ten-kopeck piece - a five-kopeck piece, and a five-kopeck piece - a seven-piece. Semishnik remained the youngest, there was no one to entrust the matter, he had to go himself. He rolled to the side of the village and out of his eyes.
Wait, wait for the rest of the money - there is not a penny, no seven. Tselkovy again takes a half-a-cent for a side, that is a twenty-hryvnya, a twenty-hryvnya for a ten-kopeck piece, and a ten-kopeck coin for five. There was no one to send a pyatak, but it rolled itself.
They are waiting-they will wait-there is not even a five-kopek as it has sunk into the water. The cash sends a fifty-kopeck piece, a fifty-kopeck piece, a twenty-kopeck piece, a ten-kopeck piece.
One by one, the hryvnia, the two-quarters, and fifty kopecks rolled into the village. Turned and from them, too, no rumor or spirit. The volcano remained alone. There is no one to send. He waited a little longer and thought:
"What is it, where did they all go?" Apparently, you have to go up on that mountain yourself and find out everything.
And though he was by nature important and lazy, he walked along the same road as the other coins had disappeared.
Came to the village in the village, he sees - in the middle of the village a tremendous bazaar rustles. Looked better - there is a penny with a seven-penny, a penny with a ten-dollar coin and a twenty-ruble one and a half-ruble to and fro scurrying around, skating among people, changing places for a few times. Yes, it's so funny, with different jokes, jokes, that it's all to look at.
I bought a bazaar for the soul and for the whole. He also decided to stay here forever.
True, the tselkovy, not as an example of a shrewd little thing, still did not fidget and did not fuss between people, and more lay quietly in the pockets of rich people. Long ago such an order was being conducted: large money lay in the pocket of one owner, and small ones, working instead of large ones, constantly pass from hand to hand, from pocket to pocket.