Lyrics Страшные сказки - В Доме Смерть
Views
73
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Страшные сказки - В Доме Смерть, and also a translation of a song with a video or clip.
В ДОМЕ СМЕРТЬ
В одном селе жили-были муж да жена. Жили они весело, согласно, любовно. Все
соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка
отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла. Бедный мужик горевал да плакал,
пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной
матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; всяко лучше. Только что за притча?
Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь —
словно и нет его, тихо и мирно спит.
"Отчего так? — думает страуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю".
Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к
люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет. На другую ночь и на третью опять
то же. Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал
совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это
ходит да ребенка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили
зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком. В полночь отворилась в избу дверь,
кто-то подошел к люльке — и ребенок затих. В это время один из сродственников
вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее
схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.
Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего
малютку и тихо ушла, не говоря никому не единого слова. Все, кто ее видел,
превратились в камень; а малютку нашли мертвым.
В одном селе жили-были муж да жена. Жили они весело, согласно, любовно. Все
соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка
отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла. Бедный мужик горевал да плакал,
пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной
матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; всяко лучше. Только что за притча?
Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь —
словно и нет его, тихо и мирно спит.
"Отчего так? — думает страуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю".
Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к
люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет. На другую ночь и на третью опять
то же. Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал
совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это
ходит да ребенка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили
зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком. В полночь отворилась в избу дверь,
кто-то подошел к люльке — и ребенок затих. В это время один из сродственников
вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее
схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.
Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего
малютку и тихо ушла, не говоря никому не единого слова. Все, кто ее видел,
превратились в камень; а малютку нашли мертвым.
IN THE HOUSE DEATH
In one village there lived a husband and a wife. They lived merrily, according to love. All
the neighbors envied them, and kind people, looking at them, rejoiced. Here is the mistress
heavy, gave birth to a son, and from those birth and died. The poor man grieved and cried
most of all about the child was killed: how now to feed, grow it without a native
mother? Hired some old woman to go after him; all better. Just what a parable?
In the daytime, the child does not eat, screams forever, you will not console him; and night will come -
as if he weren’t, sleeping quietly and peacefully.
“Why so?” The fear thinks. “Let me not sleep at night, I will probably reconnoiter.”
Here at midnight she hears: someone slowly opened the door and went to
cradle; the baby is silent, as if breast sucking. The other night and the third again
also. She began to talk about it to the peasant; he gathered his relatives and became
advice to keep. So they came up with: not to sleep one night but to peep: who is it
walks and feeds the child? In the evening everyone lay down on the floor, put in their heads
a lit candle and covered it with a clay pot. At midnight, the door opened in the hut,
someone went up to the cradle - and the child fell silent. At this time, one of the relatives
suddenly opened a candle - they look: the deceased mother in the very dress in which she
buried, kneeling, bending over to the cradle, and feeding the baby with dead breasts.
As soon as the hut lit up, she immediately rose, looked sadly at her
baby and quietly left, not saying a single word to anyone. Everyone who saw her
turned to stone; and the baby was found dead.
In one village there lived a husband and a wife. They lived merrily, according to love. All
the neighbors envied them, and kind people, looking at them, rejoiced. Here is the mistress
heavy, gave birth to a son, and from those birth and died. The poor man grieved and cried
most of all about the child was killed: how now to feed, grow it without a native
mother? Hired some old woman to go after him; all better. Just what a parable?
In the daytime, the child does not eat, screams forever, you will not console him; and night will come -
as if he weren’t, sleeping quietly and peacefully.
“Why so?” The fear thinks. “Let me not sleep at night, I will probably reconnoiter.”
Here at midnight she hears: someone slowly opened the door and went to
cradle; the baby is silent, as if breast sucking. The other night and the third again
also. She began to talk about it to the peasant; he gathered his relatives and became
advice to keep. So they came up with: not to sleep one night but to peep: who is it
walks and feeds the child? In the evening everyone lay down on the floor, put in their heads
a lit candle and covered it with a clay pot. At midnight, the door opened in the hut,
someone went up to the cradle - and the child fell silent. At this time, one of the relatives
suddenly opened a candle - they look: the deceased mother in the very dress in which she
buried, kneeling, bending over to the cradle, and feeding the baby with dead breasts.
As soon as the hut lit up, she immediately rose, looked sadly at her
baby and quietly left, not saying a single word to anyone. Everyone who saw her
turned to stone; and the baby was found dead.