Лестница здесь. Девять шагов до заветной двери.
А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят. Двое глотают колеса любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Час на часах. Ночь как змея поползла по земле.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.
Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Нечего ждать. Некому верить. Икона в крови.
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.
А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Если б я знал, как это трудно – уснуть одному.
Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.
А так все идет. Скучно в Москве и дождливо в Крыму.
И все хорошо. И эти двое уснули давно.
The staircase is here. Nine steps to the coveted door.
And behind the doors is a Russian stove and a guest.
Two do not sleep. Two swallow wheels of love.
They are well. Will we break their peace.
Hour on the clock. Night like a snake crawled on the ground.
At the lamp, death leaned over the new line.
Two do not sleep. Two are sitting by love on a needle.
They are well. Will we break their peace.
Nothing to wait. There is no one to believe. Icon in the blood.
The staff of the regiment has a watchman frozen in a block of ice.
And the two do not sleep. Two smoke a cigarette of love.
They are well. Will we break their peace.
If I knew how difficult it is to fall asleep alone.
If I knew what was waiting for me, I would go out the window.
And so everything goes. Boring in Moscow and rainy in the Crimea.
And all is well. And these two fell asleep long ago.