Lyrics Собака Павлова - Татьяна Щербина - Шариков
Views
10
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Собака Павлова - Татьяна Щербина - Шариков, and also a translation of a song with a video or clip.
«Собака лает»
Сборник концептуальной саунд-поэзии.
Вступление
Когда собака лает – караван идёт. Но что делать каравану, если на него лает собака Павлова? Куда идти каравану, если на него лают Белка и Стрелка, летящие сквозь безнадежный вакуум того, что сейчас называют поэзией?
Собака Павлова действует рефлекторно. Долгие и упорные опыты, проведенные физиологами от филологии над чувством прекрасного, вызывают упорный рефлекс тошноты на слово, названное поэтическим. А тошнота, в свою очередь, порождает вой и лай, которые разносятся на целые световые годы космического пространства, не встречая достойных препятствий.
Отторжение и озлобление открывают в собаке Павлова удивительную способность – умение читать стихи. Чтение это двусмысленно: с одной стороны, собака Павлова читает буквы, слова, предложения, а с другой - выступает как чтец и декламатор.
И вот, в безукоризненных произведениях гениальных, признанных поэтов, открывается новый слой, новый язык, которым говорит пустота и безжизненность. Этот язык заставляет розовые и живые органы собаки Павлова содрогаться в спазмах, гортань – издавать нечленораздельные звуки, которые утеряли родство с лаем.
Какая небывалая бездна читательского страдания, какой рот, пахнущий рвотой, может говорить языком собаки Павлова? Насколько далеко можно зайти во вдумчивом прочтении стихов живых классиков? Где находится предел между имитацией творчества и тем условным рефлексом, который эта имитация вызывает?
Именно на эти важные вопросы призван ответить предлагаемый слушателю концептуальный альбом.
Сборник концептуальной саунд-поэзии.
Вступление
Когда собака лает – караван идёт. Но что делать каравану, если на него лает собака Павлова? Куда идти каравану, если на него лают Белка и Стрелка, летящие сквозь безнадежный вакуум того, что сейчас называют поэзией?
Собака Павлова действует рефлекторно. Долгие и упорные опыты, проведенные физиологами от филологии над чувством прекрасного, вызывают упорный рефлекс тошноты на слово, названное поэтическим. А тошнота, в свою очередь, порождает вой и лай, которые разносятся на целые световые годы космического пространства, не встречая достойных препятствий.
Отторжение и озлобление открывают в собаке Павлова удивительную способность – умение читать стихи. Чтение это двусмысленно: с одной стороны, собака Павлова читает буквы, слова, предложения, а с другой - выступает как чтец и декламатор.
И вот, в безукоризненных произведениях гениальных, признанных поэтов, открывается новый слой, новый язык, которым говорит пустота и безжизненность. Этот язык заставляет розовые и живые органы собаки Павлова содрогаться в спазмах, гортань – издавать нечленораздельные звуки, которые утеряли родство с лаем.
Какая небывалая бездна читательского страдания, какой рот, пахнущий рвотой, может говорить языком собаки Павлова? Насколько далеко можно зайти во вдумчивом прочтении стихов живых классиков? Где находится предел между имитацией творчества и тем условным рефлексом, который эта имитация вызывает?
Именно на эти важные вопросы призван ответить предлагаемый слушателю концептуальный альбом.
"The dog barks"
Collection of conceptual sound poetry.
Introduction
When the dog barks, the caravan moves on. But what should a caravan do if Pavlov's dog barks at it? Where can the caravan go if Belka and Strelka are barking at it, flying through the hopeless vacuum of what is now called poetry?
Pavlov's dog acts reflexively. Long and persistent experiments carried out by physiologists from philology on the sense of beauty, cause a persistent reflex of nausea to a word called poetic. And nausea, in turn, generates howling and barking, which are carried over whole light years of outer space, without encountering worthy obstacles.
Rejection and resentment reveal an amazing ability in Pavlov's dog - the ability to read poetry. This reading is ambiguous: on the one hand, Pavlov's dog reads letters, words, sentences, and on the other, acts as a reader and reciter.
And now, in the irreproachable works of genius, recognized poets, a new layer opens, a new language, which is spoken by emptiness and lifelessness. This language makes the pink and lively organs of Pavlov's dog shudder in spasms, the larynx makes inarticulate sounds, which have lost their relationship with barking.
What an unprecedented abyss of reader's suffering, what mouth, smelling of vomit, can speak the language of Pavlov's dog? How far can one go in a thoughtful reading of the poetry of living classics? Where is the limit between the imitation of creativity and the conditioned reflex that this imitation causes?
It is to these important questions that the concept album offered to the listener is intended to answer.
Collection of conceptual sound poetry.
Introduction
When the dog barks, the caravan moves on. But what should a caravan do if Pavlov's dog barks at it? Where can the caravan go if Belka and Strelka are barking at it, flying through the hopeless vacuum of what is now called poetry?
Pavlov's dog acts reflexively. Long and persistent experiments carried out by physiologists from philology on the sense of beauty, cause a persistent reflex of nausea to a word called poetic. And nausea, in turn, generates howling and barking, which are carried over whole light years of outer space, without encountering worthy obstacles.
Rejection and resentment reveal an amazing ability in Pavlov's dog - the ability to read poetry. This reading is ambiguous: on the one hand, Pavlov's dog reads letters, words, sentences, and on the other, acts as a reader and reciter.
And now, in the irreproachable works of genius, recognized poets, a new layer opens, a new language, which is spoken by emptiness and lifelessness. This language makes the pink and lively organs of Pavlov's dog shudder in spasms, the larynx makes inarticulate sounds, which have lost their relationship with barking.
What an unprecedented abyss of reader's suffering, what mouth, smelling of vomit, can speak the language of Pavlov's dog? How far can one go in a thoughtful reading of the poetry of living classics? Where is the limit between the imitation of creativity and the conditioned reflex that this imitation causes?
It is to these important questions that the concept album offered to the listener is intended to answer.