Я не знаю ни кварт, ни октав, ни размеров,
Ни разделов, ни темпов, ни терций.
Только слышу, как треплется сердце,
Что бежит спотыкаясь от холода.
Запятыми, пунктирами, тире и пробелами,
Рвут мелодию килогерцы.
И ни в лад, ни в попад, как попало, где упало,
Рассыпаются звуки по городу.
Лейся-разливайся шальная душа!
Тебе же в теле не сидится!
Высвищю молодость до гроша
И пойду босиком гордиться!
Мои пятки собрали все рисунки заборов,
И занозы живут в них как в хижине.
А на улице самые ближние
Станут памятниками на площади.
Нет предела собачьим, бродяжим просторам,
Где не знает никто ни хвальбы, ни укоров,
Где нас греет колючий простуженный голод,
Укрывая от лишней заносчивости.
Лейся-разливайся шальная душа!
Тебе же в теле не сидится!
Высвищю молодость до гроша
И пойду босиком гордиться!
I know neither quarts, nor octaves, nor sizes,
No sections, no pace, no third.
I can only hear my heart pounding
That runs stumbling from the cold.
Commas, dashes, dashes and spaces,
Kilohertz torn melody.
And neither in the mood, nor in the fall, how anywhere, where it fell,
Crumbles sounds around the city.
Leah-spill crazy soul!
You can't sit in your body!
I will spread out my youth
And go barefoot proud!
My heels have collected all the drawings of the fences,
And the splinters live in them like in a hut.
And on the street the closest
They will become monuments in the square.
There is no limit dog, wandering open spaces,
Where no one knows neither praise nor reproach,
Where warms us prickly cold hunger
Hiding from excess arrogance.
Leah-spill crazy soul!
You can't sit in your body!
I will spread out my youth
And go barefoot proud!