Отучи мою боль хохотать белым шёпотом.
Приумноженый ноль, приуроченый к лицам.
Где за несколько слов разъедает ресницы
Мой винно-картинно-чемоданный пароль.
Прорастая тишиной, возвращаясь блудным сыном,
Флагом тела красно-синим с чёрно-белою каймой,
Разбивающий стекло, берегущее витрину
безупречной пантомимы
на замедленно-холодной мостовой.
Боль лезет железом из века трущёбного,
Лужённо зевая разинутой пастью.
И только б не упасть, не упасть бы не упасть, не упасть бы
С огромного неба в причащение мастью.
И как ещё если не так, и на кой тогда встретил,
Разучился терять, навязался в побег за собой,
Завязал мои раны, мои руки, мои жадные плети,
Мой винно-картинно-чемоданный пароль.
Stop my pain laughing in a white whisper.
Multiplied zero, confined to the faces.
Where a few words corrode eyelashes
My wine-picture-suitcase password.
Sprouting silence, returning the prodigal son,
The flag of the body is red and blue with a black and white border,
Glass breaking, protecting a shop window
flawless mime
on a slow-cold pavement.
The pain climbs iron from the age of the slum,
Tinned yawning open mouth.
And if only not to fall, not to fall, not to fall, not to fall
From the vast sky to communion with the suit.
And how else if not, and why did I meet,
I forgot how to lose, got into an escape after myself,
Tied my wounds, my hands, my greedy lashes
My wine-picture-suitcase password.