Под шорохи, звоны и крики с окрестных дворов
Плясали багряные блики осенних костров.
И лист, ощутивший свободу, над миром кружил,
Ложился на ржавую воду устало, без сил.
Припев:
На ветке ему стало тесно и невмоготу,
Уступил своё место другому листу.
Совершается зримо и остро извечный обряд, вечный обряд,
И нет в том трагедии, просто настал листопад.
(2)
Природой отмеренный срок приближался к концу,
Пришёл звёздный час и забвение к живому листу.
В последнем полёте подхваченный ветром зимы,
Ложился на ржавую воду осколок зари.
Under the rustle, the tinkles and screams from the surrounding courtyards
Danced scarlet patches of autumn fires.
And a leaf that felt freedom, circled the world,
I lay down on the rusty water tiredly, without strength.
Chorus:
On the branch he was cramped and unbearable,
He gave his place to another sheet.
A perpetual rite, an eternal rite, is performed visibly and acutely,
And there is no tragedy, just a leaf fall.
(2)
Nature metered deadline was drawing to a close,
A stellar hour and oblivion to the living sheet came.
In the last flight caught in the wind of winter,
A piece of dawn fell on the rusty water.