бродский выходит из комнаты и пожимает мне руку,
говорит, что я тот, кто словом, словно топором, рубит.
и губит молодое поколение,
уже убитое алкоугаром и алкобредом.
он выходит на площадь, обхватив губами рупор,
говорит о том, что он не умер, что просто спит.
и я ему верю. он руки широко раскинул
и зачитал про свою комнату известный стих.
грустные девочки захлопали слёзно в ладоши,
а я присел, обхватив руками свою бошку.
о боже, зачем же вышел он из комнаты?
лучше бы лежал в коме, питаясь конденсатом с окон.
зачем он вышел, когда каждая вторая страдает,
декламируя его стихи. сотни аудиозаписей.
болото поэтов, непроходимые заросли.
болото поэтов, непроходимые заросли.
я подливаю кислоту в течение современных рек,
недопоэты, как и я, пишут поганый реп.
твои стихи, бродский, читают гулящие бабы,
они не в комнате, они, как и раньше, бухают.
за дверями комнат слышен рёв алкодвижений тухлых,
запах блевотины убил ароматы растений.
и если взаперти мне будет очень трудно,
вконтакте я открою все странички убитых друзей.
и пусть с приставкой "недо", но зато я не алкаш,
да и не позер я. такого обо мне не скажешь.
за две бутылки вина ты комнату продашь,
свою свободу мигом ты на пачку сигарет сменяешь.
"винишко" с коллективной грустью поглощают население,
уже вышло из моды тупо резать свои вены,
уже боюсь за то, что дальше. что придёт на смену?
но я всегда буду против этой гнилой атмосферы.
Brodsky leaves the room and shakes my hand,
He says that I am the one who is in a word, like an ax, chop.
and destroys the younger generation,
Already killed by Alcohogar and Alcobred.
He goes to the square, clasping his lips with a mouthpiece,
He says that he was not dead, that he was just sleeping.
And I believe him. He spread his hands wide
And I read about my room a well -known verse.
Sad girls slapped their hands slam.
And I crouched, wrapping my arms around my Boshka.
Oh God, why did he leave the room?
It would be better to lie in a coma, eating condensate from the windows.
Why did he go out when every second is suffering
Declaring his poems. Hundreds of audio recordings.
The swamp of poets, impenetrable thickets.
The swamp of poets, impenetrable thickets.
I add acid during modern rivers,
Non -po -eating, like me, write a filthy rep.
Your poems, Brodsky, read walking women,
They are not in the room, they, as before, are thumping.
Behind the doors of the rooms there is a roar of dumb alcohol stages,
The smell of vomiting killed the aromas of plants.
And if it is very difficult for me to be locked up,
VKontakte I will open all the pages of the dead friends.
And let the prefix "Ned", but I am not drunk,
Yes, and I am not a poser. You can’t tell this about me.
For two bottles of wine you will sell a room,
You will replace your freedom in an instant a pack of cigarettes.
"Vinishko" with collective sadness absorbs the population,
It has already gone out of fashion to stupidly cut their veins,
I'm already afraid that next. What will be replaced?
But I will always be against this rotten atmosphere.