Lyrics перерывпятьминут - лебовски
Views
4162
2 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference перерывпятьминут - лебовски, and also a translation of a song with a video or clip.
Я записан на жёстком диске Москвы, выпит как советский гранённый стакан, продан, как ворованный магнитофон, и смотрю в метро вслед поездам.
Вдруг ты там едешь, вдруг ты одна. Я бы мог хотя бы взглянуть на твоё лицо, если ты постарела, я наверное умру, а ты со своим новым, родишь близнецов.
Я записан в твоём блокноте Малескин, как мальчик который до сих пор тебя любит.
Я просыпаюсь от будильника утром, а ты можешь не заводить - он тебя разбудит.
Я покорил для тебя Эверест, состоящий из бутылок рязанского пива. Сделай меня еще более мёртвым, позвони в пять утра - я больше не буду счастливым.
Без тебя.
Без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, твоих объятий я буду, новым большим Лебовски, выходить в магазин в халате.
Мясо моё - это соя, правда.
Я уже и сам вегетерианский салат.
Сорвите меня, убей за долги, повесь как Саддам, объяви мне священный джихад.
Ты моё 11-ое сентября, не иначе, а это тот мальчик, что так много плачет.
В магазине за кассой забуду пароль от кредитки.
Ты и я - это две половинки в теории Фаины Раневской.
Так началась моя жизнь и закончилось детство.
Провожу каждый день в ожиданиях участкового, который спросит меня, что нового.
А нового ничего не будет, никто не откроет.
Псевдопоэт уехал домой, оставил записку на двери коммуналки: "я болен тобой, я болен тобой".
И никто не узнает, что за мальчик там жил, что за музыку слушал, по кому он так пил, перманентно страдал и писал, о том что не жить - это лучше.
А я покупаю обратно билет в жизнь полную недоразумений.
И займы всё лучше, лучше кредит, ипотеку и жить на работе, чем эти потоки разочарований.
Мне никто не погладит рубашку в четверг и субботу, как и во вторник, и всё, что шумит у меня за окном - это ветер и в хлам бухой дворник.
Вор не ограбит меня, потому что меня подло давно, уже обокрали оставив за место чувств и души архив .rar в формате пошлых страданий.
Без тебя.
Без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, твоих объятий я буду новым большим Лебовски выходить в магазин в халате.
Вдруг ты там едешь, вдруг ты одна. Я бы мог хотя бы взглянуть на твоё лицо, если ты постарела, я наверное умру, а ты со своим новым, родишь близнецов.
Я записан в твоём блокноте Малескин, как мальчик который до сих пор тебя любит.
Я просыпаюсь от будильника утром, а ты можешь не заводить - он тебя разбудит.
Я покорил для тебя Эверест, состоящий из бутылок рязанского пива. Сделай меня еще более мёртвым, позвони в пять утра - я больше не буду счастливым.
Без тебя.
Без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, твоих объятий я буду, новым большим Лебовски, выходить в магазин в халате.
Мясо моё - это соя, правда.
Я уже и сам вегетерианский салат.
Сорвите меня, убей за долги, повесь как Саддам, объяви мне священный джихад.
Ты моё 11-ое сентября, не иначе, а это тот мальчик, что так много плачет.
В магазине за кассой забуду пароль от кредитки.
Ты и я - это две половинки в теории Фаины Раневской.
Так началась моя жизнь и закончилось детство.
Провожу каждый день в ожиданиях участкового, который спросит меня, что нового.
А нового ничего не будет, никто не откроет.
Псевдопоэт уехал домой, оставил записку на двери коммуналки: "я болен тобой, я болен тобой".
И никто не узнает, что за мальчик там жил, что за музыку слушал, по кому он так пил, перманентно страдал и писал, о том что не жить - это лучше.
А я покупаю обратно билет в жизнь полную недоразумений.
И займы всё лучше, лучше кредит, ипотеку и жить на работе, чем эти потоки разочарований.
Мне никто не погладит рубашку в четверг и субботу, как и во вторник, и всё, что шумит у меня за окном - это ветер и в хлам бухой дворник.
Вор не ограбит меня, потому что меня подло давно, уже обокрали оставив за место чувств и души архив .rar в формате пошлых страданий.
Без тебя.
Без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, твоих объятий я буду новым большим Лебовски выходить в магазин в халате.
I recorded on the hard drive of Moscow, drank like a Soviet glass of glass, sold like a stolen tape recorder, and I look in the subway after the trains.
Suddenly you go there, suddenly you are alone. I could at least look at your face, if you are older, I probably will die, and you with your new one, you will give birth to twins.
I'm written in your notebook Maleskin, like a boy who still loves you.
I wake up from the alarm clock in the morning, and you can not have a start-it will wake you up.
I conquered the Everest for you, consisting of bottles of Ryazan beer. Make me even more dead, call me at five in the morning - I will not be happy anymore.
Without you.
Without your drunken jokes, without your drawings, your embrace, I will, Lebowski's new big one, go out to the store in a dressing gown.
My meat is soy, it's true.
I already have a veggie salad myself.
Tear me down, kill for debts, hang like Saddam, declare me a sacred jihad.
You are my 11th September, not otherwise, but this is the boy who cries so much.
In the store at the cashier will forget the password from the credit card.
You and I are two halves in the theory of Faina Ranevskaya.
So my life began and childhood ended.
I spend every day in the expectations of the district police who will ask me what's new.
And nothing will be new, no one will open.
The pseudo poet left home, left a note on the door of the communal apartment: "I'm sick of you, I'm sick of you."
And no one will know what kind of a boy he lived there, what kind of music he listened to, for whom he drank so much, suffered permanently and wrote that it was better not to live.
And I buy back a ticket to life full of misunderstandings.
And loans are better, better loan, mortgage and live at work than these streams of disappointment.
No one will stroke my shirt on Thursday and Saturday, as on Tuesday, and everything that rattles outside my window is the wind and the rubbish the janitor.
The thief does not rob me, because I was meanly bereft, already robbed of the archive .rar in the format of vulgar misery for the place of feelings and soul.
Without you.
Without your drunken jokes, without your drawings, your embrace, I'll be the new big Lebowski to go out to the store in a dressing gown.
Suddenly you go there, suddenly you are alone. I could at least look at your face, if you are older, I probably will die, and you with your new one, you will give birth to twins.
I'm written in your notebook Maleskin, like a boy who still loves you.
I wake up from the alarm clock in the morning, and you can not have a start-it will wake you up.
I conquered the Everest for you, consisting of bottles of Ryazan beer. Make me even more dead, call me at five in the morning - I will not be happy anymore.
Without you.
Without your drunken jokes, without your drawings, your embrace, I will, Lebowski's new big one, go out to the store in a dressing gown.
My meat is soy, it's true.
I already have a veggie salad myself.
Tear me down, kill for debts, hang like Saddam, declare me a sacred jihad.
You are my 11th September, not otherwise, but this is the boy who cries so much.
In the store at the cashier will forget the password from the credit card.
You and I are two halves in the theory of Faina Ranevskaya.
So my life began and childhood ended.
I spend every day in the expectations of the district police who will ask me what's new.
And nothing will be new, no one will open.
The pseudo poet left home, left a note on the door of the communal apartment: "I'm sick of you, I'm sick of you."
And no one will know what kind of a boy he lived there, what kind of music he listened to, for whom he drank so much, suffered permanently and wrote that it was better not to live.
And I buy back a ticket to life full of misunderstandings.
And loans are better, better loan, mortgage and live at work than these streams of disappointment.
No one will stroke my shirt on Thursday and Saturday, as on Tuesday, and everything that rattles outside my window is the wind and the rubbish the janitor.
The thief does not rob me, because I was meanly bereft, already robbed of the archive .rar in the format of vulgar misery for the place of feelings and soul.
Without you.
Without your drunken jokes, without your drawings, your embrace, I'll be the new big Lebowski to go out to the store in a dressing gown.