Lyrics Попов - Песня невинности, она же - опыта
Views
28
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Попов - Песня невинности, она же - опыта, and also a translation of a song with a video or clip.
Мы хотели б играть на лугу в пятнашки,
не ходить в пальто, а в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.
Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
То, что нам приснится, и станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ — они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.
Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани; а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души в друг друге.
Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.
***
Мы не пьем вина где-нибудь в таверне.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скучно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не стать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще — место.
Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
***
Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
Мы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
Согрешивши, мы сами и станем в угол.
Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза в кино не спустим с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
Если кто без денег, то мы заплатим.
Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.
Потому что душа существует в теле,
жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее: нам так сказали.
***
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть это всё иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972
не ходить в пальто, а в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.
Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
То, что нам приснится, и станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ — они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.
Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани; а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души в друг друге.
Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.
***
Мы не пьем вина где-нибудь в таверне.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скучно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не стать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще — место.
Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
***
Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
Мы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
Согрешивши, мы сами и станем в угол.
Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза в кино не спустим с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
Если кто без денег, то мы заплатим.
Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.
Потому что душа существует в теле,
жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее: нам так сказали.
***
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть это всё иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972
We would like to play tag in the meadow,
do not wear a coat, but only one shirt.
If it suddenly rains and slush in the yard,
we, preparing lessons, do not want to cry.
We will read the textbook, contrary to the title.
What we dream will come true.
We will love everyone, and in return they will love us.
This is the best: plus for minus.
We will take maidens with eyes as spouses
wild doe; and if we are virgins ourselves,
then we will take slender young men as spouses,
and we will not expect souls in each other.
Because the doll has a smile on its face
we, laughing, will make our mistakes.
And then living in peace
sages will tell us what life is.
***
We don't drink wine anywhere in the tavern.
We don't get along with ourselves as the bridegroom of the princess.
We don't dip bast shoes into thick cabbage soup.
We are ashamed to laugh and cry bored.
We do not bend the arc in half with the bear.
We are not riding the gray wolf forward,
and he will not become, injected with a syringe
or burst into the ground, a slender prince.
Knowing copper pipes, we do not blow them.
We do not love our own kind, we do not love
those who were made from a different test.
We don't like the time, but more often the place.
Because north is far from south
our thoughts cling to each other.
When the sun goes out, we turn on the light
ending the evening with Georgian tea.
***
The nightingale will sing to us in the green thicket.
We won't think about death more often
than the crow in the mind of the garden scarecrow.
Having sinned, we ourselves will stand in a corner.
We'll be back early from a pleasant job.
We will not take our eyes off the screen in the cinema.
We'll pin the heavy brooches to the dresses.
If someone has no money, we will pay.
We'll build a ship with a propeller and a steam
all iron and with a full bar.
We'll board and get a visa
and see the Acropolis and Mona Lisa.
Because the soul exists in the body
life will be better than we wanted.
We'll fry our pie in pure lard,
because it tastes better: we were told so.
***
We do not see seedlings from our arable land.
The judge is disgusting to us, the defender is terrible.
The pile is dearer to us than the match of the century.
Give us lunch and compote for the third.
Because the heat turns to cold
our jacket is sewn up, and the sheepskin coat is pierced.
Not our reason, but our eyes weakened,
to look for the difference between an eagle and a heron.
We are afraid of death, death penalty.
We are familiar with the subject of fear during our lifetime:
emptiness is more likely and worse than hell.
We do not know to whom we should say "no need".
Our lives, like lines, have reached a point.
At the head of the daughter in a nightgown
or a son in a T-shirt does not stand up to us in dreams.
Our shadow is longer than the night before us.
It is not a bell that beats over the gloomy veche!
We go into darkness where we have nothing to shine with.
We lower flags and burn papers.
Let us fall to the flask at last.
Why did it happen like this? And will be a lie
to blame the character or the Will of God.
Was it supposed to be different?
We paid for everyone and no change is needed.
1972
do not wear a coat, but only one shirt.
If it suddenly rains and slush in the yard,
we, preparing lessons, do not want to cry.
We will read the textbook, contrary to the title.
What we dream will come true.
We will love everyone, and in return they will love us.
This is the best: plus for minus.
We will take maidens with eyes as spouses
wild doe; and if we are virgins ourselves,
then we will take slender young men as spouses,
and we will not expect souls in each other.
Because the doll has a smile on its face
we, laughing, will make our mistakes.
And then living in peace
sages will tell us what life is.
***
We don't drink wine anywhere in the tavern.
We don't get along with ourselves as the bridegroom of the princess.
We don't dip bast shoes into thick cabbage soup.
We are ashamed to laugh and cry bored.
We do not bend the arc in half with the bear.
We are not riding the gray wolf forward,
and he will not become, injected with a syringe
or burst into the ground, a slender prince.
Knowing copper pipes, we do not blow them.
We do not love our own kind, we do not love
those who were made from a different test.
We don't like the time, but more often the place.
Because north is far from south
our thoughts cling to each other.
When the sun goes out, we turn on the light
ending the evening with Georgian tea.
***
The nightingale will sing to us in the green thicket.
We won't think about death more often
than the crow in the mind of the garden scarecrow.
Having sinned, we ourselves will stand in a corner.
We'll be back early from a pleasant job.
We will not take our eyes off the screen in the cinema.
We'll pin the heavy brooches to the dresses.
If someone has no money, we will pay.
We'll build a ship with a propeller and a steam
all iron and with a full bar.
We'll board and get a visa
and see the Acropolis and Mona Lisa.
Because the soul exists in the body
life will be better than we wanted.
We'll fry our pie in pure lard,
because it tastes better: we were told so.
***
We do not see seedlings from our arable land.
The judge is disgusting to us, the defender is terrible.
The pile is dearer to us than the match of the century.
Give us lunch and compote for the third.
Because the heat turns to cold
our jacket is sewn up, and the sheepskin coat is pierced.
Not our reason, but our eyes weakened,
to look for the difference between an eagle and a heron.
We are afraid of death, death penalty.
We are familiar with the subject of fear during our lifetime:
emptiness is more likely and worse than hell.
We do not know to whom we should say "no need".
Our lives, like lines, have reached a point.
At the head of the daughter in a nightgown
or a son in a T-shirt does not stand up to us in dreams.
Our shadow is longer than the night before us.
It is not a bell that beats over the gloomy veche!
We go into darkness where we have nothing to shine with.
We lower flags and burn papers.
Let us fall to the flask at last.
Why did it happen like this? And will be a lie
to blame the character or the Will of God.
Was it supposed to be different?
We paid for everyone and no change is needed.
1972