Не довольно ли нам пререкаться,
Не пора ли предаться любви,
Чем старинней наивность романса,
Тем живее его соловьи.
Толь в расцвете судьбы, толь на склоне
Что я знаю про век и про дни,
Отвори мне калитку в былое,
И былым мое время продли.
Наше ныне нас нежит и рушит,
Но туманы сирени висят.
И в мантилье из сумрачных кружев
Кто-то вечно спускается в сад.
Как влюблен он, и нежен, и статен,
О, накинь, отвори, поспеши,
Можно все расточить и растратить,
Но любви не отнять у души.
Отражен иль исторгнут роялем
Свет луны - это тайна для глаз,
Но поющий всегда отворяет
То, что было закрыто для нас.
Блик рассвета касается лика,
Мне спасительны песни твои,
И куда б ни вела та калитка,
Подари, не томи, отвори,
И куда б ни вела та калитка,
Подойди, не томи, отвори.
Is it not enough for us to wrangle,
Is it not time to surrender to love,
The more ancient the naivety of the romance,
The more vigorous are the nightingales.
Only in the prime of life, only on the slope
What do I know about the age and the days,
Open to me the gate in the past,
And my time is prolonged.
Our now we are naked and ruining,
But the fogs of the lilac hang.
And in the mantilla of gloomy lace
Someone always descends into the garden.
How in love he is, and gentle, and statues,
Oh, put it on, open it, hurry,
You can squander and waste everything,
But love does not take away from the soul.
Reflected or destroyed by a piano
The light of the moon is a mystery to the eyes,
But the singer always opens
What was closed to us.
The light of dawn touches the face,
I save your songs,
And wherever that gate could lead,
Give, do not wear it, open it,
And wherever that gate could lead,
Come, do not, open it.