Не революционер, мой непонятный друг,
Построил мне Монплезир, избавил от недуг.
Зашёл как Пикассо, а вышел, как Равель.
В одной руке – «клема», в другой руке – «шанель».
На моём столе – Париж…
Мой старый эмигрант, мой горе-патриот,
Одной ногой – на трон, другой – на эшафот.
Горит, как Жанна Д'Арк, мужает, как Гаврош.
Купил, потом продал за здорово живёшь.
На моём столе – Париж…
Любовный дирижёр, но не Маркиз де Сад,
С фасада он мадам, ну а месье – на зад,
Нескромный и слегка подвыпивший портье
Заглядывает в душ, а там Мирей Матье.
На моём столе – Париж…
Not a revolutionary, my incomprehensible friend,
Monplaisir built for me, got rid of the disease.
Came in like Picasso, and left like Ravel.
In one hand - "clema", in the other hand - "chanel".
On my table is Paris ...
My old emigrant, my would-be patriot,
One foot is on the throne, the other is on the scaffold.
Burns like Joan of Arc, matures like Gavroche.
I bought it, then sold it for a great life.
On my table is Paris ...
A love conductor, but not the Marquis de Sade,
From the front he is madam, well, monsieur - on the back,
Discreet and slightly tipsy receptionist
Looks into the shower, and there is Mireille Mathieu.
On my table is Paris ...