Кладбищенский вальсок
На могилке Владимир Семеныча
Собирается тихий народ.
Он сидит на морозе до полночи,
Он под водочку ест бутерброд.
В кинозалах больших, фильдеперсовых
Он кино про него не глядит,
Просто любит в душе его песенки,
Просто так на могилке сидит.
Слесаря, моряки и натурщики,
И старушка в осеннем пальто,
И четыре соленых огурчика,
И вчерашний столичный батон.
На морозном таком дне рождения
Греют водочкой душу и кровь,
Выражают большое волнение,
Выражают к поэту любовь.
Ах ты, роза!
ЛИлея, мимоза!
Ты кому пригрезишься
В холод или в дождь?
Ах ты, роза,
Сердечная заноза!
Для кого ты светишься,
Для кого цветёшь?
...На могилке у Анны Андреевны
Тоже очень хороший народ.
Он слова ее шепчет целебные,
Он под водочку ест бутерброд.
А ты, девочка девятилетняя,
На беретике - бабкина брошь,
Ты к кому через полустолетие
На могилку, волнуясь, придешь?
Cemetery Waltzok
On the grave Vladimir Semenich
Massociates the quiet people.
He sits on the frost until midnight,
It eats a sandwich under vodka.
In the cinema halls of large, filter-followers
He does not look about the movie about him,
Just loves his songs in the soul,
Just sits on the grave.
Locksmith, sailors and simulators,
And the old woman in the autumn coat,
And four pickle cucumbers
And yesterday's metropolitan loaf.
On the frosty birthday
Heat with vodka soul and blood,
Express great excitement
Express to the poet love.
Oh, you, Rose!
Lilea, Mimosa!
Who are you segmented
In the cold or in the rain?
Oh you, rose,
Cardiac occasion!
For whom you shine,
Who bloom?
... on the grave at Anna Andreevna
Also very good people.
He words whispering her healing,
It eats a sandwich under vodka.
And you, a girl nine-yeary,
On beretics - Babkina brooch,
Who are you through the half
On the grave, worrying, come?