Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи —
На головах царей божественная пена —
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — все движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
1915
Insomnia. Homer. Tight sails.
I read the list of ships to the middle:
This long brood, this train is crane,
What over Helladia once rose.
As a crane wedge into other people's borders -
On the heads of kings, divine foam -
Where are you going? Whenever Elena,
What is Troy to you alone, Achaean men?
And the sea, and Homer - everything moves with love.
Whom shall I listen to? And Homer is silent,
And the sea is black, spinning, noisy
And with a heavy crash comes to the head.
And the sea is black, spinning, noisy
And with a heavy crash comes to the head.
1915