Надену шляпу чёрную и кожано пальто,
Пойду гулять по городу, как тот инкогнито.
Толкну плечом стеклянную дверь старого кафе
И упаду в ночь пьяную, немного под шафе.
Эта смертная тоска, ох, не скажешь "брысь" ей,
Волчьей ягодой с куста надави и брызнет.
Эта смертная тоска, чтоб ей было пусто!
Как бы не была горька, эта смертная тоска
Сдавит и отпустит, отпустит.
Огней столпотворение и пестрая толпа,
А ты, как привидение, исчезнешь в никуда.
И я, как беспризорную, тоску с себя впущу,
Надену шляпу черную и снова загрущу.
Эта смертная тоска, ох, не скажешь "брысь" ей,
Волчьей ягодой с куста надави и брызнет.
Эта смертная тоска, чтоб ей было пусто!
Как бы не была горька, эта смертная тоска
Сдавит и отпустит, отпустит.
I'll put on a black hat and a leather coat,
I'll go for a walk around the city, like that one incognito.
I'll push the glass door of an old cafe with my shoulder
And I’ll fall into the night drunk, a little drunk.
This mortal melancholy, oh, you can’t say “screw” to it,
Press a wolfberry from a bush and it will splatter.
This mortal longing for her to be empty!
No matter how bitter this mortal melancholy is
Squeeze and release, release.
Pandemonium of lights and motley crowd,
And you, like a ghost, will disappear into nowhere.
And I, like a homeless child, will let go of my melancholy,
I’ll put on a black hat and be sad again.
This mortal melancholy, oh, you can’t say “screw” to it,
Press a wolfberry from a bush and it will splatter.
This mortal longing for her to be empty!
No matter how bitter this mortal melancholy is
Squeeze and release, release.