Lyrics Михаил Щербаков - Цитату знал со школьных лет...
Views
192
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Щербаков - Цитату знал со школьных лет..., and also a translation of a song with a video or clip.
Цитату знал со школьных лет: «Ты сер, а я, приятель, сед».
Глубин не видел в изреченье, и только постарев, извлёк значенье.
Доселе верил я непрочно, что не всякий брату брат,
Что никаких среда и почва нам гарантий не сулят.
Что где мозги у одного, там у другого кепка.
И много я ещё чего теперь усвоил крепко.
Готов покаяться, но надо ли? Виноват, мол, недопонимал,
Что с четырёх подняться на две — это целый церемониал.
Что никуда СССР не делся, будь спокоен,
И что приятель сер, поскольку так устроен.
Что если вылез он во власть, уже не в силах он не красть.
Но в том, что я и он едины, никто не убедит мои седины.
Иссяк во мне иносказатель, без кавычек режу в лоб.
Уж там приятель — не приятель, а в анкетах — не поклёп.
И год, и город, и квартал — всё сходится, досадно.
Как будто сам я подверстал, нарочно, чтоб наглядно.
Мол, кабы кто-то не из местных, неизвестных правил и манер,
А тут земляк — тебе ровесник, одноклассник, тоже пионер.
Но шли за парту и в отряд не по своей мы воле,
И я не виноват, что с ним учился в школе.
А он и в школе был непрост — давал помалу деньги в рост.
Кто недовыплатит проценты, тех можно вербовать потом в агенты.
Агенты тоже вид отдельный — ненормирован их быт.
Заряд им надобен идейный для сплошных незримых битв.
Тем паче дёшево братва наймётся к лиходею,
Коль скоро он из воровства соорудит идею.
А, скажем, я и мне подобный хоть и ценим градус боевой,
Но мы сверх нормы не способны там, где нормы нет как таковой.
Нам против копоти в дыму и в поле против рати
Идеи ни к чему, а норма очень кстати.
Коль есть она, то нечем крыть — в огонь и воду, так и быть.
А без неё в огонь и воду природа не велит — люблю природу.
Мелькает сверстник на экранах, с ним подпевка с трёх сторон.
Подумать могут в честных странах, что и все мы тут, как он.
Что лишь тому, как делать вред моё училось детство,
И главный был у нас предмет — основы людоедства.
Меж тем ни с боку, ни с подкладки я не с ним, не рядом и не тут.
Не те поступки, врозь повадки, а покупки прямо вопиют.
Вчера, устав глядеть в экран, купил я книжку Брема,
Прочёл про обезьян, и прояснилась тема.
А он, в расчёте на респект, купил Кутузовский проспект.
Кто не почувствует респекта, тех можно выселять потом с проспекта.
А вам, красавица, давно я, уж не помню, в чей режим,
Предрёк согласие со мною, раз уж мы принадлежим
К похожим почвам, да, увы, зато не к разным видам.
Чуть что, не выдадите вы, и я, чуть что, не выдам.
Вы отмахнулись: «Несерьёзно». И напрасно — я ведь не шутил,
Что с вами нам держаться розно, право слово, я бы запретил.
Мы хлеб и хлопоты делить сумели бы успешно,
И даже может быть, что до поры безгрешно.
А если в некий час и год, помимо хлеба и хлопот,
Разделим мы ещё и ложе, то вот моя рука и сердце тоже.
2015
Глубин не видел в изреченье, и только постарев, извлёк значенье.
Доселе верил я непрочно, что не всякий брату брат,
Что никаких среда и почва нам гарантий не сулят.
Что где мозги у одного, там у другого кепка.
И много я ещё чего теперь усвоил крепко.
Готов покаяться, но надо ли? Виноват, мол, недопонимал,
Что с четырёх подняться на две — это целый церемониал.
Что никуда СССР не делся, будь спокоен,
И что приятель сер, поскольку так устроен.
Что если вылез он во власть, уже не в силах он не красть.
Но в том, что я и он едины, никто не убедит мои седины.
Иссяк во мне иносказатель, без кавычек режу в лоб.
Уж там приятель — не приятель, а в анкетах — не поклёп.
И год, и город, и квартал — всё сходится, досадно.
Как будто сам я подверстал, нарочно, чтоб наглядно.
Мол, кабы кто-то не из местных, неизвестных правил и манер,
А тут земляк — тебе ровесник, одноклассник, тоже пионер.
Но шли за парту и в отряд не по своей мы воле,
И я не виноват, что с ним учился в школе.
А он и в школе был непрост — давал помалу деньги в рост.
Кто недовыплатит проценты, тех можно вербовать потом в агенты.
Агенты тоже вид отдельный — ненормирован их быт.
Заряд им надобен идейный для сплошных незримых битв.
Тем паче дёшево братва наймётся к лиходею,
Коль скоро он из воровства соорудит идею.
А, скажем, я и мне подобный хоть и ценим градус боевой,
Но мы сверх нормы не способны там, где нормы нет как таковой.
Нам против копоти в дыму и в поле против рати
Идеи ни к чему, а норма очень кстати.
Коль есть она, то нечем крыть — в огонь и воду, так и быть.
А без неё в огонь и воду природа не велит — люблю природу.
Мелькает сверстник на экранах, с ним подпевка с трёх сторон.
Подумать могут в честных странах, что и все мы тут, как он.
Что лишь тому, как делать вред моё училось детство,
И главный был у нас предмет — основы людоедства.
Меж тем ни с боку, ни с подкладки я не с ним, не рядом и не тут.
Не те поступки, врозь повадки, а покупки прямо вопиют.
Вчера, устав глядеть в экран, купил я книжку Брема,
Прочёл про обезьян, и прояснилась тема.
А он, в расчёте на респект, купил Кутузовский проспект.
Кто не почувствует респекта, тех можно выселять потом с проспекта.
А вам, красавица, давно я, уж не помню, в чей режим,
Предрёк согласие со мною, раз уж мы принадлежим
К похожим почвам, да, увы, зато не к разным видам.
Чуть что, не выдадите вы, и я, чуть что, не выдам.
Вы отмахнулись: «Несерьёзно». И напрасно — я ведь не шутил,
Что с вами нам держаться розно, право слово, я бы запретил.
Мы хлеб и хлопоты делить сумели бы успешно,
И даже может быть, что до поры безгрешно.
А если в некий час и год, помимо хлеба и хлопот,
Разделим мы ещё и ложе, то вот моя рука и сердце тоже.
2015
I knew the quote from school days: "You are gray, and I, my friend, are gray."
He did not see Deep in the mouth, and only after growing old, did he get the meaning.
Until then I believed that it was not easy that not every brother's brother,
That no environment and soil, we do not promise guarantees.
That where the brains of one, there's another cap.
And I've learned a lot of things now.
I'm ready to repent, but should I? It is to blame, they say, misunderstood,
That from four to rise to two is a whole ceremonial.
That the USSR has not disappeared anywhere, be calm,
And that friend is gray, because it's arranged.
That if he got out into power, he is no longer able to steal.
But in the fact that I and he are one, no one will convince my gray hair.
I'm exhausted in me by an idolater, I cut my forehead without quotes.
There is a friend there - not a friend, and in the questionnaires - not poklep.
And the year, and the city, and the quarter - all converge, annoyingly.
As if I myself, on purpose, to visualize.
Like, if someone is not from the local, unknown rules and manners,
And then the countryman - you're the same age, classmate, also a pioneer.
But they marched behind the desk and into the detachment, not according to our will,
And it's not my fault that I studied with him at school.
And he was not easy at school either - he gave money gradually.
Who is underpaid interest, you can then recruit agents.
Agents are also a kind of separate - their life is not standardized.
They need an ideological charge for continuous invisible battles.
The more cheaply the brotherhood is hired to work,
If he steals an idea from stealing.
And, say, I and me like though we appreciate the degree of combat,
But we are beyond the norm, where there is no norm as such.
We are against soot in smoke and in the field against rati
Ideas do not need anything, but the norm is very useful.
If there is one, then there is nothing to cover - in fire and water, so be it.
And without it in the fire and water nature does not order - I love nature.
The peer flashes on the screens, with it a sub-song from three sides.
We can think in honest countries that we are all here, like him.
What only, how to do harm to my childhood,
And the main thing was our subject - the basis of cannibalism.
Meanwhile, neither from the side, nor from the lining, I'm not with him, not near and not here.
Not those actions, apart from the habits, but the purchases right out loud.
Yesterday, tired to look at the screen, I bought a book of Brem,
I read about monkeys, and the topic cleared up.
And he, in the calculation for Respect, bought Kutuzovsky Prospekt.
Those who do not feel the respect, those can be evicted later from the prospectus.
And you, a beauty, long ago, I do not remember whose regime,
Agreed with me, since we belong
To similar soils, yes, alas, but not to different species.
Hardly, you will not betray me, and I, just a little, will not give out.
You waved: "It's not fair." And in vain - I did not joke,
What with you to us to be kept secret, the right word, I would forbid.
We would be able to divide the bread and efforts,
And it may even be that it is sinless until the moment.
And if at some hour and year, in addition to bread and hassle,
We also divide the bed, then my hand and my heart, too.
2015
He did not see Deep in the mouth, and only after growing old, did he get the meaning.
Until then I believed that it was not easy that not every brother's brother,
That no environment and soil, we do not promise guarantees.
That where the brains of one, there's another cap.
And I've learned a lot of things now.
I'm ready to repent, but should I? It is to blame, they say, misunderstood,
That from four to rise to two is a whole ceremonial.
That the USSR has not disappeared anywhere, be calm,
And that friend is gray, because it's arranged.
That if he got out into power, he is no longer able to steal.
But in the fact that I and he are one, no one will convince my gray hair.
I'm exhausted in me by an idolater, I cut my forehead without quotes.
There is a friend there - not a friend, and in the questionnaires - not poklep.
And the year, and the city, and the quarter - all converge, annoyingly.
As if I myself, on purpose, to visualize.
Like, if someone is not from the local, unknown rules and manners,
And then the countryman - you're the same age, classmate, also a pioneer.
But they marched behind the desk and into the detachment, not according to our will,
And it's not my fault that I studied with him at school.
And he was not easy at school either - he gave money gradually.
Who is underpaid interest, you can then recruit agents.
Agents are also a kind of separate - their life is not standardized.
They need an ideological charge for continuous invisible battles.
The more cheaply the brotherhood is hired to work,
If he steals an idea from stealing.
And, say, I and me like though we appreciate the degree of combat,
But we are beyond the norm, where there is no norm as such.
We are against soot in smoke and in the field against rati
Ideas do not need anything, but the norm is very useful.
If there is one, then there is nothing to cover - in fire and water, so be it.
And without it in the fire and water nature does not order - I love nature.
The peer flashes on the screens, with it a sub-song from three sides.
We can think in honest countries that we are all here, like him.
What only, how to do harm to my childhood,
And the main thing was our subject - the basis of cannibalism.
Meanwhile, neither from the side, nor from the lining, I'm not with him, not near and not here.
Not those actions, apart from the habits, but the purchases right out loud.
Yesterday, tired to look at the screen, I bought a book of Brem,
I read about monkeys, and the topic cleared up.
And he, in the calculation for Respect, bought Kutuzovsky Prospekt.
Those who do not feel the respect, those can be evicted later from the prospectus.
And you, a beauty, long ago, I do not remember whose regime,
Agreed with me, since we belong
To similar soils, yes, alas, but not to different species.
Hardly, you will not betray me, and I, just a little, will not give out.
You waved: "It's not fair." And in vain - I did not joke,
What with you to us to be kept secret, the right word, I would forbid.
We would be able to divide the bread and efforts,
And it may even be that it is sinless until the moment.
And if at some hour and year, in addition to bread and hassle,
We also divide the bed, then my hand and my heart, too.
2015