Lyrics Михаил Щербаков - Тарантелла
Views
297
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Щербаков - Тарантелла, and also a translation of a song with a video or clip.
Есть на планете город Питер. Он поделён на острова.
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.
Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
мало заметный глазу ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.
Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.
Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.
Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.
Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.
Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.
Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.
Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.
Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.
2004
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.
Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
мало заметный глазу ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.
Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.
Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.
Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.
Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.
Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.
Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.
Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.
Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.
2004
There is a city on the planet Peter. It is divided into islands.
If there are more letters in the alphabet, I would add words from them.
I would have glued the opus and even unfolded an entire epic.
Fortunately I recently took inspiration from the Hermitage.
I suddenly decided to go to the Hermitage in a bad weather.
He took it and went in. And on the wall hangs a character,
little noticeable to the eye bright between the guises.
But among others, I immediately distinguished him.
The cheeks and forehead are purple, and he is full of fire.
In the circus, he could bend the horseshoes and grow purple, the horseshoe gnja.
Become he could be a dignitary. It would be important to look in the saddle.
Would have been in the infantry, he is a colonel and a gunner on the ship.
Could he have everything in the world, what size!
It's bad that in the portrait he sits and is silent.
For a hero without a gesture is similar to anything.
My story is gone. Well, I'll go and eat.
Unrepeatable and the same, the city is noisy, the Neva is flowing.
It's a pity there are few signs in the alphabet, I would add words from them.
I would place everything in shelves, distribute tinsel.
But the character (howling at least a wolf) does not pick up anything.
Time flies. The paper suffers. Who is guilty?
In St. Petersburg, noise and moisture. The Hermitage is in great demand.
In the hall, the usual background is the canvas that flaunts.
And the character on it - he is brave, careless and fat.
Already from poplars, oaks and beeches yellow falls foliage.
There are no necessary beeches in the alphabet to add words from them.
There's no way to achieve the sense from my character.
All because he was just a quitter and nothing more.
Yes, he did not do any work, I recognized him.
He drank a whole life, he sang and danced.
But on canvas, beautiful emerged from non-existence.
Although the idler was idle, like Mozart and I.
Feathers off, serve wine glasses, fruits and music here!
We'll laze around, monsters, let's be lazy, gentlemen!
But, despite our laziness, for many centuries let the contract
appreciate the descendants of our value and with a sinking store.
Organizing flocks, let everywhere not just once
our great-grandchildren quote us.
And over the Neva River the masses of the crowd
let him exalt us above the pillar.
2004
If there are more letters in the alphabet, I would add words from them.
I would have glued the opus and even unfolded an entire epic.
Fortunately I recently took inspiration from the Hermitage.
I suddenly decided to go to the Hermitage in a bad weather.
He took it and went in. And on the wall hangs a character,
little noticeable to the eye bright between the guises.
But among others, I immediately distinguished him.
The cheeks and forehead are purple, and he is full of fire.
In the circus, he could bend the horseshoes and grow purple, the horseshoe gnja.
Become he could be a dignitary. It would be important to look in the saddle.
Would have been in the infantry, he is a colonel and a gunner on the ship.
Could he have everything in the world, what size!
It's bad that in the portrait he sits and is silent.
For a hero without a gesture is similar to anything.
My story is gone. Well, I'll go and eat.
Unrepeatable and the same, the city is noisy, the Neva is flowing.
It's a pity there are few signs in the alphabet, I would add words from them.
I would place everything in shelves, distribute tinsel.
But the character (howling at least a wolf) does not pick up anything.
Time flies. The paper suffers. Who is guilty?
In St. Petersburg, noise and moisture. The Hermitage is in great demand.
In the hall, the usual background is the canvas that flaunts.
And the character on it - he is brave, careless and fat.
Already from poplars, oaks and beeches yellow falls foliage.
There are no necessary beeches in the alphabet to add words from them.
There's no way to achieve the sense from my character.
All because he was just a quitter and nothing more.
Yes, he did not do any work, I recognized him.
He drank a whole life, he sang and danced.
But on canvas, beautiful emerged from non-existence.
Although the idler was idle, like Mozart and I.
Feathers off, serve wine glasses, fruits and music here!
We'll laze around, monsters, let's be lazy, gentlemen!
But, despite our laziness, for many centuries let the contract
appreciate the descendants of our value and with a sinking store.
Organizing flocks, let everywhere not just once
our great-grandchildren quote us.
And over the Neva River the masses of the crowd
let him exalt us above the pillar.
2004