Lyrics Михаил Щербаков - Июнь
Views
43
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Щербаков - Июнь, and also a translation of a song with a video or clip.
ИЮНЬ (Михаил Щербаков)
Неугасающей памяти Владимира Высоцкого посвящается
Ну что ж, давайте старт. Я отрешён и собран.
Машину с места рву, кренюсь на вираже,
И вижу свой маршрут, столбов косые рёбра
И зрительских рядов весёлое драже.
Писали обо мне великие поэты,
Прекрасные певцы певали обо мне.
Я скорости маньяк, вместилище сюжетов,
Я быстр и невесом, как юноша во сне.
Красивая стезя! Красивый поединок!
Как стремя под ногой, упругая педаль,
И триста миль за час, и триста лошадиных,
И триста слабых сил, меня несущих вдаль.
Ах, лошади мои, каурые, гнедые!
Я снова вас гоню на скользкий поворот,
Несётесь вы легко, поджарые, худые,
И нежный Адамо в приёмнике поёт.
Мне дела нет до грёз, что властвуют на свете,
Мне дела нет до слёз и радужных идей.
Вокруг реальный мир, вокруг реальный ветер
И около трёхсот пленённых лошадей.
И я лечу вперёд, и по бетонной глади
Несётся моя мысль – чуть дальше по пути:
Сложилось так, что я всегда немного сзади,
Так вышло, что она немного впереди.
Июнь на проводах играет, как на струнах.
Гонюсь за мыслью я – ах, чёрт меня возьми!
А зрители вопят, беснуясь на трибунах,
И чувствуют себя полезными людьми.
Но правит мной азарт: да что ж это такое,
Неужто никогда я силы не сравню?
Кричите мне вослед, машите мне рукою,
Но я сегодня злой – я мысль перегоню!
Я сделаю её! Не так уж это тяжко!
Она совсем близка, туманится, дразня.
А мой автомобиль – как коренной в упряжке,
И триста пристяжных не выдадут меня.
Да, мысль моя сильна, резерв её бесчислен,
Но я – в конце концов, я тоже не щенок!
Я должен победить в единоборстве с мыслью!
Я делаю рывок, ещё один рывок...
Ого! Вот это дал! Теперь уж не до смеха.
Как жутко я рванул – и выжал всё до дна,
И мысль свою к чертям с размаху переехал,
И вырвался вперёд – и ей теперь хана.
Её забили в пыль, на оси намотали,
Её смели в кювет, закинули в овраг.
Она могла ожить, но лошади стоптали.
Выходит так, что я сегодня в лидерах.
Пусть я теперь глухой, пусть я теперь незрячий,
Но призрачной черты уже почти достиг.
Я разум потерял, неровный и горячий,
Но вынесет меня холодный мой инстинкт.
Пути последний клок в последнем напряженьи
Я съел наискосок от общей колеи,
И финиш пересёк, и встал в изнеможеньи...
Ну вот и вся любовь, лошадки вы мои.
Окончился вояж на бурках и на сивках.
Спадает на лицо усталости покров.
А мысль мою несут, сложивши на носилках
Останки и куски, истерзанные в кровь.
Ах, лучше б мне вовек не лезть игле на кончик,
Ах, лучше было б вам не видеть никогда,
Как крошится гранит, как плачет автогонщик...
Но спирт уже разлит – садитесь, господа.
Неугасающей памяти Владимира Высоцкого посвящается
Ну что ж, давайте старт. Я отрешён и собран.
Машину с места рву, кренюсь на вираже,
И вижу свой маршрут, столбов косые рёбра
И зрительских рядов весёлое драже.
Писали обо мне великие поэты,
Прекрасные певцы певали обо мне.
Я скорости маньяк, вместилище сюжетов,
Я быстр и невесом, как юноша во сне.
Красивая стезя! Красивый поединок!
Как стремя под ногой, упругая педаль,
И триста миль за час, и триста лошадиных,
И триста слабых сил, меня несущих вдаль.
Ах, лошади мои, каурые, гнедые!
Я снова вас гоню на скользкий поворот,
Несётесь вы легко, поджарые, худые,
И нежный Адамо в приёмнике поёт.
Мне дела нет до грёз, что властвуют на свете,
Мне дела нет до слёз и радужных идей.
Вокруг реальный мир, вокруг реальный ветер
И около трёхсот пленённых лошадей.
И я лечу вперёд, и по бетонной глади
Несётся моя мысль – чуть дальше по пути:
Сложилось так, что я всегда немного сзади,
Так вышло, что она немного впереди.
Июнь на проводах играет, как на струнах.
Гонюсь за мыслью я – ах, чёрт меня возьми!
А зрители вопят, беснуясь на трибунах,
И чувствуют себя полезными людьми.
Но правит мной азарт: да что ж это такое,
Неужто никогда я силы не сравню?
Кричите мне вослед, машите мне рукою,
Но я сегодня злой – я мысль перегоню!
Я сделаю её! Не так уж это тяжко!
Она совсем близка, туманится, дразня.
А мой автомобиль – как коренной в упряжке,
И триста пристяжных не выдадут меня.
Да, мысль моя сильна, резерв её бесчислен,
Но я – в конце концов, я тоже не щенок!
Я должен победить в единоборстве с мыслью!
Я делаю рывок, ещё один рывок...
Ого! Вот это дал! Теперь уж не до смеха.
Как жутко я рванул – и выжал всё до дна,
И мысль свою к чертям с размаху переехал,
И вырвался вперёд – и ей теперь хана.
Её забили в пыль, на оси намотали,
Её смели в кювет, закинули в овраг.
Она могла ожить, но лошади стоптали.
Выходит так, что я сегодня в лидерах.
Пусть я теперь глухой, пусть я теперь незрячий,
Но призрачной черты уже почти достиг.
Я разум потерял, неровный и горячий,
Но вынесет меня холодный мой инстинкт.
Пути последний клок в последнем напряженьи
Я съел наискосок от общей колеи,
И финиш пересёк, и встал в изнеможеньи...
Ну вот и вся любовь, лошадки вы мои.
Окончился вояж на бурках и на сивках.
Спадает на лицо усталости покров.
А мысль мою несут, сложивши на носилках
Останки и куски, истерзанные в кровь.
Ах, лучше б мне вовек не лезть игле на кончик,
Ах, лучше было б вам не видеть никогда,
Как крошится гранит, как плачет автогонщик...
Но спирт уже разлит – садитесь, господа.
June (Mikhail Shcherbakov)
Unusual memory of Vladimir Vysotsky is dedicated
Well, let's start. I am revealed and assembled.
Machine from the place of the rally, routing on the prience,
And I see your route, oblique ribbins
And the audience rows is merry dragee.
Great poets wrote about me,
Beautiful singers wound about me.
I am the speed of the maniac, a compatibility of scenes,
I'm fast and weight like a young man in a dream.
Beautiful path! Beautiful duel!
How stupid under the leg, elastic pedal,
And three hundred miles per hour, and three hundred horsepower,
And three hundred weak forces, I carry me away.
Oh, my horses, caviar, beggars!
I will chase you again on a slippery turn,
Get you easy, failed, thin,
And gentle adamo sings in the receiver.
I do not care about the dreams that rule in the world,
I do not have things to tear and rainbow ideas.
Around the real world, around the real wind
And about three hundred captured horses.
And I fly forward, and on concrete gladies
My thought bears - a little further along the way:
It happened so that I am always a little behind,
So it came out that she was a little ahead.
June on the wires plays like on strings.
I chase for the thought of I - Ah, damn me!
And the audience scream, concerned about the stands,
And feel useful people.
But I rule the excitement: yes what is it,
Surely I will never compare?
Shout to me for yourself, the machine to me hand
But I am evil today - I am a thought of distillation!
I will make her! Not so hard!
She is completely close, mist, teasing.
And my car is like a root in the harness,
And three hundred points will not give me me.
Yes, my thought is strong, its reserve is countless,
But I - in the end, I'm not a puppy either!
I have to defeat my martial arts with thought!
I make a jerk, another jerk ...
Wow! That gave it! Now it's not to laughter.
How terribly I rushed - and it squeezed everything to the bottom,
And the thought of his own to hell with a swing moved,
And he broke forward - and she is now Khan.
She was scored in dust, wound on the axles,
It was sinking into the cuvette, threw in the ravine.
She could ride, but horses stopped.
It turns out that I am today in the leaders.
Let me be deaf now, let me now blind
But the ghostly feature almost reached.
I lost my mind, uneven and hot,
But I will make me cold my instinct.
Ways the last block in the last tense
I ate the painter from the total rut,
And the finish is restored, and stood in exhaustion ...
Well, that's all the love, the horses are mine.
Ended the voyage on the beams and on the silence.
Falls on the face of fatigue cover.
And my thought is carried by the stretcher
Rests and slices, explored in blood.
Ah, it would be better for me forever not climb the needle to the tip,
Ah, it was better to not see you
How the granite cries, how the ricker cries ...
But alcohol is already spilled - sit down, gentlemen.
Unusual memory of Vladimir Vysotsky is dedicated
Well, let's start. I am revealed and assembled.
Machine from the place of the rally, routing on the prience,
And I see your route, oblique ribbins
And the audience rows is merry dragee.
Great poets wrote about me,
Beautiful singers wound about me.
I am the speed of the maniac, a compatibility of scenes,
I'm fast and weight like a young man in a dream.
Beautiful path! Beautiful duel!
How stupid under the leg, elastic pedal,
And three hundred miles per hour, and three hundred horsepower,
And three hundred weak forces, I carry me away.
Oh, my horses, caviar, beggars!
I will chase you again on a slippery turn,
Get you easy, failed, thin,
And gentle adamo sings in the receiver.
I do not care about the dreams that rule in the world,
I do not have things to tear and rainbow ideas.
Around the real world, around the real wind
And about three hundred captured horses.
And I fly forward, and on concrete gladies
My thought bears - a little further along the way:
It happened so that I am always a little behind,
So it came out that she was a little ahead.
June on the wires plays like on strings.
I chase for the thought of I - Ah, damn me!
And the audience scream, concerned about the stands,
And feel useful people.
But I rule the excitement: yes what is it,
Surely I will never compare?
Shout to me for yourself, the machine to me hand
But I am evil today - I am a thought of distillation!
I will make her! Not so hard!
She is completely close, mist, teasing.
And my car is like a root in the harness,
And three hundred points will not give me me.
Yes, my thought is strong, its reserve is countless,
But I - in the end, I'm not a puppy either!
I have to defeat my martial arts with thought!
I make a jerk, another jerk ...
Wow! That gave it! Now it's not to laughter.
How terribly I rushed - and it squeezed everything to the bottom,
And the thought of his own to hell with a swing moved,
And he broke forward - and she is now Khan.
She was scored in dust, wound on the axles,
It was sinking into the cuvette, threw in the ravine.
She could ride, but horses stopped.
It turns out that I am today in the leaders.
Let me be deaf now, let me now blind
But the ghostly feature almost reached.
I lost my mind, uneven and hot,
But I will make me cold my instinct.
Ways the last block in the last tense
I ate the painter from the total rut,
And the finish is restored, and stood in exhaustion ...
Well, that's all the love, the horses are mine.
Ended the voyage on the beams and on the silence.
Falls on the face of fatigue cover.
And my thought is carried by the stretcher
Rests and slices, explored in blood.
Ah, it would be better for me forever not climb the needle to the tip,
Ah, it was better to not see you
How the granite cries, how the ricker cries ...
But alcohol is already spilled - sit down, gentlemen.