Lyrics Михаил Щербаков - Фармацевт
Views
322
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Щербаков - Фармацевт, and also a translation of a song with a video or clip.
Волнуйся, знахарь, о травах, почве, камнях, золе.
Снабжай сигнатурой склянку, словно ларец ключом.
Пекись о добротном тигле, об огневом котле.
О звонких весах заботься. Более ни о чём.
Сто тысяч лиц исказятся, гневно задрав носы:
мол, стрелок ты не следишь и эпохи пульс потерял.
Меж тем вот палец твой, он на пульсе. А вот часы,
они идут, и довольно быстро, я проверял.
Сто тысяч глаз, то есть, двести тысяч, берём вдвойне,
на зелье твоё посмотрят, как на исчадье зла.
А ты доверься ни в коей мере не им, но мне.
Я первый приду отведать из твоего котла.
Сто тысяч ртов напрягутся, как только я и ты
бальзам разольём по чаркам, даже не дав остыть.
«Не пейте, вам станет плохо!» - запричитают рты.
А нам и так уже плохо, что ж мы будем не пить?
Сто тысяч лбов, начинённых мудростью лет и зим,
замрут, не решив, как быть, едва лишь я намекну,
что даже отдыха ради ты отойдёшь не к ним,
а к сыну Ночи и брату Смерти, то есть ко Сну.
Кому же и спать-то сладко, как не тебе, врачу?
Дремли, покуда в котле твоём, закипая в срок,
бурлит лекарство от государства, пей не хочу,
оно же средство от людоедства, рубль пузырёк.
Я сам бы спал, да бальзам гудит, аромат плывёт,
объяв район, а также примкнувший к нему пустырь,
плывут индийские перцы, гвоздика, шафран и мёд,
мускатный цвет, кардамон, орехи, изюм, имбирь...
1992
Снабжай сигнатурой склянку, словно ларец ключом.
Пекись о добротном тигле, об огневом котле.
О звонких весах заботься. Более ни о чём.
Сто тысяч лиц исказятся, гневно задрав носы:
мол, стрелок ты не следишь и эпохи пульс потерял.
Меж тем вот палец твой, он на пульсе. А вот часы,
они идут, и довольно быстро, я проверял.
Сто тысяч глаз, то есть, двести тысяч, берём вдвойне,
на зелье твоё посмотрят, как на исчадье зла.
А ты доверься ни в коей мере не им, но мне.
Я первый приду отведать из твоего котла.
Сто тысяч ртов напрягутся, как только я и ты
бальзам разольём по чаркам, даже не дав остыть.
«Не пейте, вам станет плохо!» - запричитают рты.
А нам и так уже плохо, что ж мы будем не пить?
Сто тысяч лбов, начинённых мудростью лет и зим,
замрут, не решив, как быть, едва лишь я намекну,
что даже отдыха ради ты отойдёшь не к ним,
а к сыну Ночи и брату Смерти, то есть ко Сну.
Кому же и спать-то сладко, как не тебе, врачу?
Дремли, покуда в котле твоём, закипая в срок,
бурлит лекарство от государства, пей не хочу,
оно же средство от людоедства, рубль пузырёк.
Я сам бы спал, да бальзам гудит, аромат плывёт,
объяв район, а также примкнувший к нему пустырь,
плывут индийские перцы, гвоздика, шафран и мёд,
мускатный цвет, кардамон, орехи, изюм, имбирь...
1992
Worry, the witch doctor, about herbs, soil, stones, ash.
Supply a signature bottle with a signature, like a casket with a key.
Pekis on a good crucible, about a fire boiler.
About zonkki scales care. More than anything.
One hundred thousand people will distort, angrily nuzzling their noses:
they say, you do not follow the marksman and lost your pulse.
Meanwhile, here's your finger, it's on the pulse. But the clock,
they go, and pretty quickly, I checked.
One hundred thousand eyes, that is, two hundred thousand, we take twice,
they will look upon your potion as if they were evil spirits.
And you trust in no way not to them, but to me.
I'll be the first to taste from your pot.
One hundred thousand mouths will strain as soon as I and you
balm spill on the chocolates, even without letting cool.
"Do not drink, you will feel bad!" - mourning mouths.
And to us it is already bad, what will we not drink?
A hundred thousand foreheads, stuffed with the wisdom of years and winters,
will be locked up, not deciding how to be, as soon as I just hint,
that even for the sake of rest you will not go to them,
but to the son of Nights and the brother of Death, that is, to Sleep.
Who is to sleep and it's sweet, but not for you, the doctor?
Doze, while in your cauldron, boiling in time,
bubbles medicine from the state, I do not want to drink,
it is a remedy for cannibalism, a ruble vesicle.
I myself would have slept, but the balm is buzzing, the scent is floating,
having declared the district, and also the wasteland that joined him,
floating Indian peppers, cloves, saffron and honey,
Muscat color, cardamom, nuts, raisins, ginger ...
1992
Supply a signature bottle with a signature, like a casket with a key.
Pekis on a good crucible, about a fire boiler.
About zonkki scales care. More than anything.
One hundred thousand people will distort, angrily nuzzling their noses:
they say, you do not follow the marksman and lost your pulse.
Meanwhile, here's your finger, it's on the pulse. But the clock,
they go, and pretty quickly, I checked.
One hundred thousand eyes, that is, two hundred thousand, we take twice,
they will look upon your potion as if they were evil spirits.
And you trust in no way not to them, but to me.
I'll be the first to taste from your pot.
One hundred thousand mouths will strain as soon as I and you
balm spill on the chocolates, even without letting cool.
"Do not drink, you will feel bad!" - mourning mouths.
And to us it is already bad, what will we not drink?
A hundred thousand foreheads, stuffed with the wisdom of years and winters,
will be locked up, not deciding how to be, as soon as I just hint,
that even for the sake of rest you will not go to them,
but to the son of Nights and the brother of Death, that is, to Sleep.
Who is to sleep and it's sweet, but not for you, the doctor?
Doze, while in your cauldron, boiling in time,
bubbles medicine from the state, I do not want to drink,
it is a remedy for cannibalism, a ruble vesicle.
I myself would have slept, but the balm is buzzing, the scent is floating,
having declared the district, and also the wasteland that joined him,
floating Indian peppers, cloves, saffron and honey,
Muscat color, cardamom, nuts, raisins, ginger ...
1992