Я войду в ту голубую залу,
Скрипя подошвами новеньких штиблет,
Рукой махну, чтоб публика молчала,
И кину кепель прямо на паркет
Червонец дам швейцару для начала,
Слегка поглажу лысину, привет.
У постового челюсть застучала,
Но для него в моем кармане нет.
И угощу я пьяных музыкантов,
Чтоб пили вдрызг, но лажу не несли.
Здесь все свои, здесь нету эмигрантов,
И здесь все цены только на рубли.
Когда ж войдут бесцеремонные нахалы
И пригулявших граждан укротят,
Я тост скажу на всю большую залу
Как только все немного замолчат.
Ведь как привычно русским, словно в прорву
Вольют все водку в жаждущие рты.
И в духоте воротничок оторван,
Какой то фраер стал со мой на ты.
Я знаю - он шестерка и писака
И задарма примазался гульнуть,
Но если здесь по пьянке будет драка,
Не упущу ему перо пихнуть.
Пусть он юлит как червь в предсмертных трясках,
Хватает ртом брюзжащий свой свисток,
И позовет красоточка в подвязках
Меня по кличке Серый ша гоп-стоп,
Мы с ней поедем в Соменку на хату,
Она предстанет предо мной в чулках.
Я вышел чистым и ни в чем не виноватым
И не было ножа в моих руках.
Я уплетаю курочку со смаком,
Мне хорошо, три мерки на похмел.
Я по этапам шел как по канатам,
Двоих козлов на зоне замочил.
И всё сошло, всё чисто, всё культурно,
До сей поры друзья удивлены:
Как мог козел с такой мускулатурой
Висеть три дня и не порвать струны.
I will enter the blue hall,
Creaking soles of new shitiblet,
Hand mahu so the public was silent,
And Kin Koypel right onto parquet
Chervonets Dah Swiss for a start,
Slightly stroking Lysin, hello.
At the jaw at the jaw,
But for him there is no in my pocket.
And I will treat drunk musicians
So that drank up, but the Laude did not carry.
Here all your own, there is no emigrants here,
And here all prices only on rubles.
When the unceremonious fucks will enter
And digging citizens tortow
I'll tell you the biggeon
As soon as everyone is silent.
After all, as familiar Russian, as if in a buzz
Wipe all vodka in thirsty mouths.
And in a stuffed collar cut off,
Some kind of frya became with my on you.
I know it is six and writing
And Zadar Massed himself to go nuts,
But if there will be a fight here on drunk,
I will not miss him feather shy.
Let him judite as a worm in death shaking,
There is enough mouth terrible whistle,
And brows the beauty in garters
I'm nicknamed gray Sha Gop Stop,
We will go to it in Somenku on the hut,
She will be prevailed in stockings.
I came out clean and nothing to blame
And there was no knife in my hands.
I flush the chicken with a savory,
I feel good, three standards on a hanging.
I walked around the stages like ropes,
Two goats on the zone froze.
And everything went away, everything is clean, everything is culturally,
To this time, friends are surprised:
How could a goat with such muscles
Hang three days and do not break the strings.