Lyrics Михаил Круг - Милка
Views
672
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Круг - Милка, and also a translation of a song with a video or clip.
Леха, чьих Фармазон, подогнал фуфеля,
Скрасить вечер за стирами в очко.
Она круто вошла, ножки груди оля,
Я всю жизнь с ней сидел в одиночке.
Веня лепень одел, и расплавился весь,
Пальцы веером, Здрасте гражданка,
Вам наверно еще не сказали, что здесь
Сейф лохматый ваш вскроют как в банке.
Он довольный собой подкатил на контакт,
Он по сейфам ученая степень.
А она плюнув на пол ему просто так,
Вынув ствол продырявила лепень.
Всем сказала сидеть, мы уложили ствол,
А она как ни в чем не бывало,
Свою шляпку каре положила на стол,
Из за кольта маляву достала.
Веню жалко, хорошим он кольщиком был,
Не по воле красючке простили.
Пулю в ствол ей действительный вор зарядил,
И писал чтоб ее полюбили.
Слышь с такого начала, не делают дел,
Ты же с виду не катишь по масти.
Леха чьих прохоря через край насадил,
А тебе дырку зделать как здрасте.
Завтра авторитет просит в гости в Москву,
Есть дела, да малина подсела.
С их ней тварей в бега, с Венй только в тюрьму,
А тверским мол не в кипеше дело.
Надо людям помочь, собрались на гастроль,
Взяли вместе с мешками карету.
А делить стали филки, заныла мозоль,
Я за Веню был с авторитетом.
Я всю долю свою оставляю в общаг,
Мне не надо не много не мало.
Дай красючку свою, попахать с ней ништяк,
Ту что Веню в Твери рассчитала.
Вор достал портсигар, папироски скомкал,
Он слегка приподнялся с трамвая.
И сквозь зубы, с такою тоскою сказал:
Забирай, я тверских уважаю
Как зовут-то тебя? - я спросил у нее.
Милка, нежное женское тело.
Разряжайся ты будешь мое,
Чтобы не было здесь беспредела.
Вор как видно ее больше жизни любил,
Только чувства не выдал поднялся.
И не глядя в нее, барабан разрядил.
Начал что-то толкать, но сдержался.
А в тверском оперу, молодой оперок,
Шил дела с пролетарским размахом.
На столе у него я прочел микролог,
И кольнуло в груди под рубахой.
Была зверски застрелены бандой в Москве
На заданье Савина Мила.
На ментов ведь работала, дым в голове,
А вора не спалила, любила.
Скрасить вечер за стирами в очко.
Она круто вошла, ножки груди оля,
Я всю жизнь с ней сидел в одиночке.
Веня лепень одел, и расплавился весь,
Пальцы веером, Здрасте гражданка,
Вам наверно еще не сказали, что здесь
Сейф лохматый ваш вскроют как в банке.
Он довольный собой подкатил на контакт,
Он по сейфам ученая степень.
А она плюнув на пол ему просто так,
Вынув ствол продырявила лепень.
Всем сказала сидеть, мы уложили ствол,
А она как ни в чем не бывало,
Свою шляпку каре положила на стол,
Из за кольта маляву достала.
Веню жалко, хорошим он кольщиком был,
Не по воле красючке простили.
Пулю в ствол ей действительный вор зарядил,
И писал чтоб ее полюбили.
Слышь с такого начала, не делают дел,
Ты же с виду не катишь по масти.
Леха чьих прохоря через край насадил,
А тебе дырку зделать как здрасте.
Завтра авторитет просит в гости в Москву,
Есть дела, да малина подсела.
С их ней тварей в бега, с Венй только в тюрьму,
А тверским мол не в кипеше дело.
Надо людям помочь, собрались на гастроль,
Взяли вместе с мешками карету.
А делить стали филки, заныла мозоль,
Я за Веню был с авторитетом.
Я всю долю свою оставляю в общаг,
Мне не надо не много не мало.
Дай красючку свою, попахать с ней ништяк,
Ту что Веню в Твери рассчитала.
Вор достал портсигар, папироски скомкал,
Он слегка приподнялся с трамвая.
И сквозь зубы, с такою тоскою сказал:
Забирай, я тверских уважаю
Как зовут-то тебя? - я спросил у нее.
Милка, нежное женское тело.
Разряжайся ты будешь мое,
Чтобы не было здесь беспредела.
Вор как видно ее больше жизни любил,
Только чувства не выдал поднялся.
И не глядя в нее, барабан разрядил.
Начал что-то толкать, но сдержался.
А в тверском оперу, молодой оперок,
Шил дела с пролетарским размахом.
На столе у него я прочел микролог,
И кольнуло в груди под рубахой.
Была зверски застрелены бандой в Москве
На заданье Савина Мила.
На ментов ведь работала, дым в голове,
А вора не спалила, любила.
Lech, whose Farmazon, fitted the fufel,
Brighten up the evening after the styles in a point.
She walked in steeply, legs of her breast,
I spent all my life with her alone.
Venya put on a frock-coat, and everything melted,
Fingers fan, Zdraste citizen,
You probably have not yet been told that here
Your shaggy safe will open like in a jar.
He was pleased with himself drove to contact,
He is a scientific degree in safes.
And she spit on the floor to him just like that,
Taking out the trunk, I punched the mold.
All told to sit, we laid down the trunk,
And she as if nothing had happened,
His hat put on the table on the table,
Because of the collet, I took out the malyavu.
Venya felt sorry for him, he was a good fellow,
Not at the mercy of a rosy pardon.
A bullet was loaded into the trunk by a real thief,
And I wrote to love her.
You hear from such a beginning, do not do things,
You do not seem to roll in kind.
Lech Whose prohora over the edge planted,
And you need to create a hole for yourself.
Tomorrow the authority asks for a visit to Moscow,
There are cases, but the raspberries subsided.
With their critters on the run, with Venya only in jail,
A Tver mole is not in a hurry business.
We need people to help, gathered on the road,
They took a carriage with the sacks.
And to divide up steel of a file, a calloused,
I was in favor of Venya with authority.
I leave all my share in the hostel,
I do not need much more than that.
Give me your reddish hair, smack it with nishtyak,
That Venya in Tver calculated.
The thief took out a cigarette case, crumpled cigarettes,
He rose slightly from the tram.
And through his teeth, with such a longing he said:
Take, I respect Tver
What is your name? I asked her.
Milka, a delicate female body.
Discharge you will be mine,
That there was no lawlessness here.
The thief seemed to love her more than life,
Only the feelings did not betray rose.
And without looking into it, the drum discharged.
He started to push something, but he restrained himself.
And in the Tver opera, the young opera,
Shil business with the proletarian scope.
On the table with him I read a micrologist,
And poked in his chest under his shirt.
Was brutally shot by a gang in Moscow
At the task of Savin Mila.
The cops worked, the smoke in my head,
And the thief did not burn, she loved.
Brighten up the evening after the styles in a point.
She walked in steeply, legs of her breast,
I spent all my life with her alone.
Venya put on a frock-coat, and everything melted,
Fingers fan, Zdraste citizen,
You probably have not yet been told that here
Your shaggy safe will open like in a jar.
He was pleased with himself drove to contact,
He is a scientific degree in safes.
And she spit on the floor to him just like that,
Taking out the trunk, I punched the mold.
All told to sit, we laid down the trunk,
And she as if nothing had happened,
His hat put on the table on the table,
Because of the collet, I took out the malyavu.
Venya felt sorry for him, he was a good fellow,
Not at the mercy of a rosy pardon.
A bullet was loaded into the trunk by a real thief,
And I wrote to love her.
You hear from such a beginning, do not do things,
You do not seem to roll in kind.
Lech Whose prohora over the edge planted,
And you need to create a hole for yourself.
Tomorrow the authority asks for a visit to Moscow,
There are cases, but the raspberries subsided.
With their critters on the run, with Venya only in jail,
A Tver mole is not in a hurry business.
We need people to help, gathered on the road,
They took a carriage with the sacks.
And to divide up steel of a file, a calloused,
I was in favor of Venya with authority.
I leave all my share in the hostel,
I do not need much more than that.
Give me your reddish hair, smack it with nishtyak,
That Venya in Tver calculated.
The thief took out a cigarette case, crumpled cigarettes,
He rose slightly from the tram.
And through his teeth, with such a longing he said:
Take, I respect Tver
What is your name? I asked her.
Milka, a delicate female body.
Discharge you will be mine,
That there was no lawlessness here.
The thief seemed to love her more than life,
Only the feelings did not betray rose.
And without looking into it, the drum discharged.
He started to push something, but he restrained himself.
And in the Tver opera, the young opera,
Shil business with the proletarian scope.
On the table with him I read a micrologist,
And poked in his chest under his shirt.
Was brutally shot by a gang in Moscow
At the task of Savin Mila.
The cops worked, the smoke in my head,
And the thief did not burn, she loved.