Lyrics Михаил Круг - Афганистан
Views
27
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Круг - Афганистан, and also a translation of a song with a video or clip.
А мне так не хочется долго глядеть на этот чужой горизонт,
Палящее солнце зашло за мечеть, в Россию уехел Кобзон.
Он пел нам Высоцкого и поправлял свой потом облитый парик,
А мы подпевали: "Когда ты упал со скал, я заплакал, старик..."
Как редко бывают такие часы, когда пуля песню не бьёт.
Но раны за них не успеют остыть, и вечером снова с поход.
А я после боя заплакал, не смог, и руки тряслись прикурить:
Я видел, как витькины и цинковый гроб останки несли хоронить.
А там, у развилки примята трава, и в ней муравейник патрон.
Колюха, земляк, буйная голова, душманов лепил, как ворон.
Но глупая пуля пробила висок, и Колька кивнул головой,
А мать ведь просила: "Николка, сынок, скажи, что вернёшься живой!"
В Афгане сегодня хорошая весть: приказ вышел, скоро домой,
Но сердце останется мысленно здесь, и радости нет, что живой.
Приеду я в Тверь из афганских полей, здесь дома тепло и светло,
И только открою знакомую дверь, скажу: "Мам, тебе повезло!"
Палящее солнце зашло за мечеть, в Россию уехел Кобзон.
Он пел нам Высоцкого и поправлял свой потом облитый парик,
А мы подпевали: "Когда ты упал со скал, я заплакал, старик..."
Как редко бывают такие часы, когда пуля песню не бьёт.
Но раны за них не успеют остыть, и вечером снова с поход.
А я после боя заплакал, не смог, и руки тряслись прикурить:
Я видел, как витькины и цинковый гроб останки несли хоронить.
А там, у развилки примята трава, и в ней муравейник патрон.
Колюха, земляк, буйная голова, душманов лепил, как ворон.
Но глупая пуля пробила висок, и Колька кивнул головой,
А мать ведь просила: "Николка, сынок, скажи, что вернёшься живой!"
В Афгане сегодня хорошая весть: приказ вышел, скоро домой,
Но сердце останется мысленно здесь, и радости нет, что живой.
Приеду я в Тверь из афганских полей, здесь дома тепло и светло,
И только открою знакомую дверь, скажу: "Мам, тебе повезло!"
And I don’t feel like looking at this alien horizon for a long time,
The scorching sun set behind the mosque, Kobzon left for Russia.
He sang to us Vysotsky and straightened his sweaty wig,
And we sang along: "When you fell from the rocks, I cried, old man ..."
How rare are such hours when a bullet does not hit a song.
But the wounds for them will not have time to cool, and again in the evening with a hike.
And after the battle I cried, I couldn’t, and my hands shook to light:
I saw how the Vitkins and the zinc coffin were carried to bury.
And there, at the bifurcation, grass is taken, and in it an anthill is a cartridge.
Kolyuha, a fellow countryman, an exuberant head, sculpted dushmans like a raven.
But a stupid bullet pierced the temple, and Kolka nodded his head,
And the mother did ask: "Nikolka, son, say that you will return alive!"
Good news in Afghanistan today: the order came out, soon home,
But the heart will remain mentally here, and there is no joy that is alive.
I will come to Tver from the Afghan fields, here the houses are warm and bright,
And just open the familiar door, I will say: "Mom, you're in luck!"
The scorching sun set behind the mosque, Kobzon left for Russia.
He sang to us Vysotsky and straightened his sweaty wig,
And we sang along: "When you fell from the rocks, I cried, old man ..."
How rare are such hours when a bullet does not hit a song.
But the wounds for them will not have time to cool, and again in the evening with a hike.
And after the battle I cried, I couldn’t, and my hands shook to light:
I saw how the Vitkins and the zinc coffin were carried to bury.
And there, at the bifurcation, grass is taken, and in it an anthill is a cartridge.
Kolyuha, a fellow countryman, an exuberant head, sculpted dushmans like a raven.
But a stupid bullet pierced the temple, and Kolka nodded his head,
And the mother did ask: "Nikolka, son, say that you will return alive!"
Good news in Afghanistan today: the order came out, soon home,
But the heart will remain mentally here, and there is no joy that is alive.
I will come to Tver from the Afghan fields, here the houses are warm and bright,
And just open the familiar door, I will say: "Mom, you're in luck!"