Lyrics Михаил Гулько, Михаил Шуфутинский, Аркадий Северный - По тундре
Views
120
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Михаил Гулько, Михаил Шуфутинский, Аркадий Северный - По тундре, and also a translation of a song with a video or clip.
Это было весною, в зеленеющим маем,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, завалив вертухая,
Мы рванули из зоны - покати нас шаром.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя, бредем.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
ВОХРа нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга-марксист.
Предо мною икона и запретная зона,
А на вышке маячит очумелый чекист.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, завалив вертухая,
Мы рванули из зоны - покати нас шаром.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя, бредем.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
ВОХРа нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга-марксист.
Предо мною икона и запретная зона,
А на вышке маячит очумелый чекист.
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".
It was in the spring, in green May,
When the tundra woke up, she turned around with a carpet.
We fled with you, flunking the wind,
We rushed out of the zone - roll us a ball.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.
Swans flocked to meet us,
To us to the south, to them to the north - everyone wants to his house.
This tundra is without edge, these rare spruce,
This day is endless - we can not feel our feet, we rave.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.
The rain fell on the snout and on the muzzle of the revolver,
Lai Shepherd are getting closer, automatic machines are knocking.
I will not see you, my own mother,
VOHRO surrounded us, "Hands up the hill!" they shout.
In the dead northern skies the crow rides and karthet,
Not to be with us in the wild, life is lived in vain.
Mother-old woman will know and cry softly:
Everyone has children as children, and hers in camps.
Late at night our barrack will cease after the shmona,
Peacefully sleeping at the parachute is a Marxist.
Before me is the icon and the forbidden zone,
And on the tower looms an odd Chekist.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.
When the tundra woke up, she turned around with a carpet.
We fled with you, flunking the wind,
We rushed out of the zone - roll us a ball.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.
Swans flocked to meet us,
To us to the south, to them to the north - everyone wants to his house.
This tundra is without edge, these rare spruce,
This day is endless - we can not feel our feet, we rave.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.
The rain fell on the snout and on the muzzle of the revolver,
Lai Shepherd are getting closer, automatic machines are knocking.
I will not see you, my own mother,
VOHRO surrounded us, "Hands up the hill!" they shout.
In the dead northern skies the crow rides and karthet,
Not to be with us in the wild, life is lived in vain.
Mother-old woman will know and cry softly:
Everyone has children as children, and hers in camps.
Late at night our barrack will cease after the shmona,
Peacefully sleeping at the parachute is a Marxist.
Before me is the icon and the forbidden zone,
And on the tower looms an odd Chekist.
On the tundra, by rail,
Where the train "Vorkuta-Leningrad" rushes.