Однажды проснулся я в полдень
Двадцать шестого числа
И вдруг с удивлением понял:
Нет во мне больше Козла.
Вернулся я шагом дрожащим
В гостиную из санузла
И понял там по-настоящему:
Нет во мне больше Козла.
Нет во мне больше Козла.
А раньше бывало иначе,
Когда я куда-нибудь шёл,
Внутри где-то радостный скачет
Красивый лохматый Козёл.
Мы с ним заводили знакомства,
Когда попадались тела.
А если случалось потомство,
То было оно от Козла.
Было оно от Козла.
Встречались нам разные люди,
Которым козёл был не мил,
И он безо всяких прелюдий
Тем людям ужасно хамил.
Он слал их подальше на фаллос,
Хоть грубым бывал не со зла.
И часто такое случалось,
Что я отвечал за Козла.
Сам отвечал за Козла.
И так за неделей неделя
Катились смешные дела.
И вот я проснулся в постели
И нет со мной больше Козла.
И сразу же в сердце запели
Тоскливые колокола.
Мы разве ж такого хотели,
Чтоб не было больше Козла?!
И реки мои обмелели,
И лодка моя без весла...
Мы разве такого хотели,
Чтоб не было больше Козла?!
Не было больше Козла...
Однажды проснулся я в полдень
Двадцать шестого числа
И вдруг с удивлением понял:
Нет во мне больше Козла.
Вернулся я шагом дрожащим
В гостиную из санузла
И понял там по-настоящему:
Нет во мне больше Козла.
Нет во мне больше Козла.
А раньше бывало иначе,
Когда я куда-нибудь шёл,
Внутри где-то радостный скачет
Красивый лохматый Козёл.
Мы с ним заводили знакомства,
Когда попадались тела.
А если случалось потомство,
То было оно от Козла.
Было оно от Козла.
Встречались нам разные люди,
Которым козёл был не мил,
И он безо всяких прелюдий
Тем людям ужасно хамил.
Он слал их подальше на фаллос,
Хоть грубым бывал не со зла.
И часто такое случалось,
Что я отвечал за Козла.
Сам отвечал за Козла.
И так за неделей неделя
Катились смешные дела.
И вот я проснулся в постели
И нет со мной больше Козла.
И сразу же в сердце запели
Тоскливые колокола.
Мы разве ж такого хотели,
Чтоб не было больше Козла?!
И реки мои обмелели,
И лодка моя без весла...
Мы разве такого хотели,
Чтоб не было больше Козла?!
Не было больше Козла...