в черно-белом городе вечер.
тебя заметает снег.
ничего уже не излечит,
даже дорогой человек.
ничего не останется до весны,
и апрель не придет на встречу.
знаешь, мне больше не снятся сны.
мне больше не станет легче.
все выбросить, вымести в строки,
чтобы рвало стихами драными,
чтобы зацепить всех одиноких,
чтобы вскрыть прилюдно все раны,
чтобы люди тыкали пальцем,
мол, ничего забавнее нет,
чем добить немого страдальца,
пусть он там какой-то поэт.
в черно-белом городе ночь.
по крышам гуляют самоубийцы.
я бы с ними прогуляться не прочь,
но меня не отпустят страницы.
кажется, сейчас пятый вторник.
а может, уже наступила суббота...
ты стал глупее, покорнее -
тебя изломал твой "кто-то".
мы все отломали друг от друга куски,
когда хотели броситься вниз.
мы все больны приступом вечной тоски,
мы все больны, друг мой, смирись.
мы все испорчены этим бытом,
мы все грязные как будто.
дорога во мрак вечно открыта...
в черно-белом городе утро.
in the black and white city evening.
snow sweeps you up
nothing will heal
even dear man.
nothing will remain until spring,
and April will not come to the meeting.
You know, I no longer dream.
I will no longer be easier.
throw everything away, sweep into lines
to tear poems tattered,
to hook on all the lonely
to open in public all the wounds
so that people would point a finger
they say there is nothing more fun
how to finish off a miserable sufferer
let him be some kind of poet.
in a black and white city night.
on the roofs of walking suicide.
I would walk with them,
but the pages won't let me go.
it seems to be the fifth Tuesday.
or maybe Saturday has come ...
you became more stupid, more submissive -
your "someone" has broken you.
we all broke off pieces of each other,
when they wanted to throw themselves down.
we are all sick with a fit of eternal longing
we are all sick, my friend, humble yourself.
we are all spoiled by this life
we are all dirty as if.
the road into the darkness is always open ...
in the black and white city morning.