Lyrics М. Ю. Лермонтов - Мцыри. Часть 2 - Бехтерев. С.
Views
177
1 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference М. Ю. Лермонтов - Мцыри. Часть 2 - Бехтерев. С., and also a translation of a song with a video or clip.
14
Трудами ночи изнурен,
Я лег в тени. Отрадный сон
Сомкнул глаза невольно мне...
И снова видел я во сне
Грузинки образ молодой.
И странной сладкою тоской
Опять моя заныла грудь.
Я долго силился вздохнуть -
И пробудился. Уж луна
Вверху сияла, и одна
Лишь тучка кралася за ней,
Как за добычею своей,
Объятья жадные раскрыв.
Мир темен был и молчалив;
Лишь серебристой бахромой
Вершины цепи снеговой
Вдали сверкали предо мной
Да в берега плескал поток.
В знакомой сакле огонек
То трепетал, то снова гас:
На небесах в полночный час
Так гаснет яркая звезда!
Хотелось мне... но я туда
Взойти не смел. Я цель одну -
Пройти в родимую страну -
Имел в душе и превозмог
Страданье голода, как мог.
И вот дорогою прямой
Пустился, робкий и немой.
Но скоро в глубине лесной
Из виду горы потерял
И тут с пути сбиваться стал.
15
Напрасно в бешенстве порой
Я рвал отчаянной рукой
Терновник, спутанный плющом:
Все лес был, вечный лес кругом,
Страшней и гуще каждый час;
И миллионом черных глаз
Смотрела ночи темнота
Сквозь ветви каждого куста.
Моя кружилась голова;
Я стал влезать на дерева;
Но даже на краю небес
Все тот же был зубчатый лес.
Тогда на землю я упал;
И в исступлении рыдал,
И грыз сырую грудь земли,
И слезы, слезы потекли
В нее горючею росой...
Но, верь мне, помощи людской
Я не желал... Я был чужой
Для них навек, как зверь степной;
И если б хоть минутный крик
Мне изменил - клянусь, старик,
Я б вырвал слабый мой язык.
16
Ты помнишь детские года:
Слезы не знал я никогда;
Но тут я плакал без стыда.
Кто видеть мог? Лишь темный лес
Да месяц, плывший средь небес!
Озарена его лучом,
Покрыта мохом и песком,
Непроницаемой стеной
Окружена, передо мной
Была поляна. Вдруг во ней
Мелькнула тень, и двух огней
Промчались искры... и потом
Какой-то зверь одним прыжком
Из чащи выскочил и лег,
Играя, навзничь на песок.
То был пустыни вечный гость -
Могучий барс. Сырую кость
Он грыз и весело визжал;
То взор кровавый устремлял,
Мотая ласково хвостом,
На полный месяц, - и на нем
Шерсть отливалась серебром.
Я ждал, схватив рогатый сук,
Минуту битвы; сердце вдруг
Зажглося жаждою борьбы
И крови... да, рука судьбы
Меня вела иным путем...
Но нынче я уверен в том,
Что быть бы мог в краю отцов
Не из последних удальцов.
17
Я ждал. И вот в тени ночной
Врага почуял он, и вой
Протяжный, жалобный как стон
Раздался вдруг... и начал он
Сердито лапой рыть песок,
Встал на дыбы, потом прилег,
И первый бешеный скачок
Мне страшной смертью грозил...
Но я его предупредил.
Удар мой верен был и скор.
Надежный сук мой, как топор,
Широкий лоб его рассек...
Он застонал, как человек,
И опрокинулся. Но вновь,
Хотя лила из раны кровь
Густой, широкою волной,
Бой закипел, смертельный бой!
18
Ко мне он кинулся на грудь:
Но в горло я успел воткнуть
И там два раза повернуть
Мое оружье... Он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле.
И я был страшен в этот миг;
Как барс пустынный, зол и дик,
Я пламенел, визжал, как он;
Как будто сам я б
Трудами ночи изнурен,
Я лег в тени. Отрадный сон
Сомкнул глаза невольно мне...
И снова видел я во сне
Грузинки образ молодой.
И странной сладкою тоской
Опять моя заныла грудь.
Я долго силился вздохнуть -
И пробудился. Уж луна
Вверху сияла, и одна
Лишь тучка кралася за ней,
Как за добычею своей,
Объятья жадные раскрыв.
Мир темен был и молчалив;
Лишь серебристой бахромой
Вершины цепи снеговой
Вдали сверкали предо мной
Да в берега плескал поток.
В знакомой сакле огонек
То трепетал, то снова гас:
На небесах в полночный час
Так гаснет яркая звезда!
Хотелось мне... но я туда
Взойти не смел. Я цель одну -
Пройти в родимую страну -
Имел в душе и превозмог
Страданье голода, как мог.
И вот дорогою прямой
Пустился, робкий и немой.
Но скоро в глубине лесной
Из виду горы потерял
И тут с пути сбиваться стал.
15
Напрасно в бешенстве порой
Я рвал отчаянной рукой
Терновник, спутанный плющом:
Все лес был, вечный лес кругом,
Страшней и гуще каждый час;
И миллионом черных глаз
Смотрела ночи темнота
Сквозь ветви каждого куста.
Моя кружилась голова;
Я стал влезать на дерева;
Но даже на краю небес
Все тот же был зубчатый лес.
Тогда на землю я упал;
И в исступлении рыдал,
И грыз сырую грудь земли,
И слезы, слезы потекли
В нее горючею росой...
Но, верь мне, помощи людской
Я не желал... Я был чужой
Для них навек, как зверь степной;
И если б хоть минутный крик
Мне изменил - клянусь, старик,
Я б вырвал слабый мой язык.
16
Ты помнишь детские года:
Слезы не знал я никогда;
Но тут я плакал без стыда.
Кто видеть мог? Лишь темный лес
Да месяц, плывший средь небес!
Озарена его лучом,
Покрыта мохом и песком,
Непроницаемой стеной
Окружена, передо мной
Была поляна. Вдруг во ней
Мелькнула тень, и двух огней
Промчались искры... и потом
Какой-то зверь одним прыжком
Из чащи выскочил и лег,
Играя, навзничь на песок.
То был пустыни вечный гость -
Могучий барс. Сырую кость
Он грыз и весело визжал;
То взор кровавый устремлял,
Мотая ласково хвостом,
На полный месяц, - и на нем
Шерсть отливалась серебром.
Я ждал, схватив рогатый сук,
Минуту битвы; сердце вдруг
Зажглося жаждою борьбы
И крови... да, рука судьбы
Меня вела иным путем...
Но нынче я уверен в том,
Что быть бы мог в краю отцов
Не из последних удальцов.
17
Я ждал. И вот в тени ночной
Врага почуял он, и вой
Протяжный, жалобный как стон
Раздался вдруг... и начал он
Сердито лапой рыть песок,
Встал на дыбы, потом прилег,
И первый бешеный скачок
Мне страшной смертью грозил...
Но я его предупредил.
Удар мой верен был и скор.
Надежный сук мой, как топор,
Широкий лоб его рассек...
Он застонал, как человек,
И опрокинулся. Но вновь,
Хотя лила из раны кровь
Густой, широкою волной,
Бой закипел, смертельный бой!
18
Ко мне он кинулся на грудь:
Но в горло я успел воткнуть
И там два раза повернуть
Мое оружье... Он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле.
И я был страшен в этот миг;
Как барс пустынный, зол и дик,
Я пламенел, визжал, как он;
Как будто сам я б
14
The work of the night is exhausted,
I lay down in the shade. Pleasing dream
Has closed eyes involuntarily to me ...
And again I saw in a dream
Georgian women are young.
And a strange sweet melancholy
Again my chest began to ache.
I tried for a long time to breathe-
And he awoke. Oh the moon
At the top shone, and one
Only the cloud hid behind it,
As for his prey,
Embrace the greedy opening.
The world was dark and silent;
Only silver fringe
Snow chain tops
In the distance, sparkled in front of me
Yes, the stream was splashing into the shore.
In the familiar spark Slick
Then trembled, then again dies:
In heaven at midnight
So the bright star goes out!
I wanted to ... but I go there
He did not dare to ascend. I aim one -
Go to your homeland -
Had in the soul and prevobmog
Suffering of hunger, how could.
And here by the straight road
He started off, timid and dumb.
But soon in the depths of the forest
From the view of the mountain lost
And then I began to lose my way.
15
In vain sometimes in a rage sometimes
I tore with a desperate hand
The bramble twisted with ivy:
All the forest was, the eternal forest around,
It's worse and worse every hour;
And a million black eyes
Looked night darkness
Through the branches of each bush.
My head was spinning;
I began to climb the trees;
But even on the edge of heaven
The same was a jagged forest.
Then I fell to the ground;
And he sobbed in ecstasy,
And gnawed the raw breast of the earth,
And tears, tears began to flow
It is fueled with dew ...
But, believe me, help the human
I did not want to ... I was a stranger
For them, forever, like a steppe beast;
And if only for a minute cry
He betrayed me - I swear, old man,
I would tear my weak tongue.
16
Do you remember children's years:
I never knew tears;
But then I cried without shame.
Who could see? Only a dark forest
Yes, the month that floated in the midst of heaven!
Illuminated by its ray,
Covered with moss and sand,
An impenetrable wall
Surrounded, in front of me
There was a glade. Suddenly in her
A shadow flashed, and two lights
Sparks flashed ... and then
Some kind of animal with one jump
Out of the thicket he jumped out and lay down,
Playing, back on the sand.
That was the desert eternal guest -
Mighty leopard. Raw bone
He chewed and cheerfully;
He looked at the bloody eyes,
Motaya affectionately tail,
For a full month - and on it
The wool was silver.
I waited, grabbing a horned branch,
Minute of battle; heart suddenly
Struck by the thirst for struggle
And blood ... yes, the hand of fate
I was led by a different way ...
But now I'm sure,
What could be at the edge of fathers
Not from the last daredevils.
17th
I was waiting. And in the shadow of the night
He smelled the enemy, and howl
Prolonged, plaintive like a groan
He suddenly heard ... and he began
With an angry paw to dig the sand,
He stood on his hind legs, then lay down,
And the first frantic leap
I was threatened with a terrible death ...
But I warned him.
My blow was true and fast.
A reliable bough like an ax,
His broad forehead was cut open ...
He groaned like a man,
And overturned. But again,
Although poured from the wound blood
Thick, broad wave,
The battle began to boil, a deathly battle!
18
To me he rushed to his chest:
But in the throat I managed to stab
And there two times turn
My weapon ... He howled,
I rushed out of my last strength,
And we, interlacing like a pair of snakes,
Embracing stronger than two friends,
We fell at once, and in the mist
The battle continued on the ground.
And I was scared at that moment;
As a desert leopard, evil and wild,
I was fiery, squealed like him;
As if I myself would
The work of the night is exhausted,
I lay down in the shade. Pleasing dream
Has closed eyes involuntarily to me ...
And again I saw in a dream
Georgian women are young.
And a strange sweet melancholy
Again my chest began to ache.
I tried for a long time to breathe-
And he awoke. Oh the moon
At the top shone, and one
Only the cloud hid behind it,
As for his prey,
Embrace the greedy opening.
The world was dark and silent;
Only silver fringe
Snow chain tops
In the distance, sparkled in front of me
Yes, the stream was splashing into the shore.
In the familiar spark Slick
Then trembled, then again dies:
In heaven at midnight
So the bright star goes out!
I wanted to ... but I go there
He did not dare to ascend. I aim one -
Go to your homeland -
Had in the soul and prevobmog
Suffering of hunger, how could.
And here by the straight road
He started off, timid and dumb.
But soon in the depths of the forest
From the view of the mountain lost
And then I began to lose my way.
15
In vain sometimes in a rage sometimes
I tore with a desperate hand
The bramble twisted with ivy:
All the forest was, the eternal forest around,
It's worse and worse every hour;
And a million black eyes
Looked night darkness
Through the branches of each bush.
My head was spinning;
I began to climb the trees;
But even on the edge of heaven
The same was a jagged forest.
Then I fell to the ground;
And he sobbed in ecstasy,
And gnawed the raw breast of the earth,
And tears, tears began to flow
It is fueled with dew ...
But, believe me, help the human
I did not want to ... I was a stranger
For them, forever, like a steppe beast;
And if only for a minute cry
He betrayed me - I swear, old man,
I would tear my weak tongue.
16
Do you remember children's years:
I never knew tears;
But then I cried without shame.
Who could see? Only a dark forest
Yes, the month that floated in the midst of heaven!
Illuminated by its ray,
Covered with moss and sand,
An impenetrable wall
Surrounded, in front of me
There was a glade. Suddenly in her
A shadow flashed, and two lights
Sparks flashed ... and then
Some kind of animal with one jump
Out of the thicket he jumped out and lay down,
Playing, back on the sand.
That was the desert eternal guest -
Mighty leopard. Raw bone
He chewed and cheerfully;
He looked at the bloody eyes,
Motaya affectionately tail,
For a full month - and on it
The wool was silver.
I waited, grabbing a horned branch,
Minute of battle; heart suddenly
Struck by the thirst for struggle
And blood ... yes, the hand of fate
I was led by a different way ...
But now I'm sure,
What could be at the edge of fathers
Not from the last daredevils.
17th
I was waiting. And in the shadow of the night
He smelled the enemy, and howl
Prolonged, plaintive like a groan
He suddenly heard ... and he began
With an angry paw to dig the sand,
He stood on his hind legs, then lay down,
And the first frantic leap
I was threatened with a terrible death ...
But I warned him.
My blow was true and fast.
A reliable bough like an ax,
His broad forehead was cut open ...
He groaned like a man,
And overturned. But again,
Although poured from the wound blood
Thick, broad wave,
The battle began to boil, a deathly battle!
18
To me he rushed to his chest:
But in the throat I managed to stab
And there two times turn
My weapon ... He howled,
I rushed out of my last strength,
And we, interlacing like a pair of snakes,
Embracing stronger than two friends,
We fell at once, and in the mist
The battle continued on the ground.
And I was scared at that moment;
As a desert leopard, evil and wild,
I was fiery, squealed like him;
As if I myself would