Обожженные пальцы тешит холод ножа,
Детвора во дворе куда-то тащит ежа,
А я на маленькой ели, тихонько дрожа,
Повис. Повис. Повис.
Нам остается только висеть, нам,
Остается только висеть, там,
На маленькой ели, и мы хлам,
В глазах той детворы во дворе.
Черные кошки дорогу им уступают -
Тем малышам, не играясь что лают,
Манерой такою мысли нам излагают,
И выход. И выход. И выход.
Нам остается только идти, нам,
Остается только ходить, там,
На маленькой ели, и мы хлам,
В глазах той детворы в конуре.
Загубим все ценности, поставим свои,
Нам наплевать, что всё наше- ноли,
Со своей личностью — к черту иди
Никто. Никто. Никто.
Нам остается только не быть, нам,
Остается только ожить, там,
На маленькой ели, и мы хлам,
В глазах той детворы во главе
The burnt fingers wear a cold knife,
The children in the yard are dragged along by a hedgehog,
And I'm on a small fir tree, quietly trembling,
Powys. Powys. Powys.
We can only hang, to us,
It remains only to hang, there,
On a small fir tree, and we rubbish,
In the eyes of that kids in the yard.
Black cats give way to them -
Those kids, not playing that bark,
Manner of such a thought we set out,
And the way out. And the way out. And the way out.
We can only go, we,
It remains only to walk, there,
On a small fir tree, and we rubbish,
In the eyes of those kids in the kennel.
Destroy all the values, put our own,
We do not give a damn that everything is wrong,
With your personality - go to hell
No one. No one. No one.
We can only not be, to us,
It remains only to come to life, there,
On a small fir tree, and we rubbish,
In the eyes of those children at the head