Carmen
Les tringles des sistres tintaient
avec un éclat métallique,
et sur cette étrange musique
les zingarellas se levaient.
Tambours de basque allaient leur train,
et les guitares forcenées
grinçaient sous des mains obstinées,
même chanson, même refrain,
même chanson, même refrain.
Tra la la la
tra la la la
tra la la la
tra la la la la la la la.
Les anneaux de cuivre et d’argent
reluisaient sur les peaux bistrées;
d’orange ou de rouge zébrées
les étoffes flottaient au vent.
La danse au chant se mariait,
la danse au chant se mariait;
d’abord indécise et timide,
plus vive ensuite et plus rapide...
cela montait, montait, montait, montait!
Les Bohémiens, à tour de bras,
de leurs instruments faisaient rage,
et cet éblouissant tapage
ensorcelait les zingaras.
Sous le rhythme de la chanson,
sous le rhythme de la chanson,
ardentes, folles, enfiévrées,
elles se laissaient, enivrées,
emporter par le tourbillon!
Кармен
Стержни систрумы звякнули
с металлическим блеском,
и на этой странной музыке
Зингареллы поднимались.
Баскские барабаны пошли своим путем,
и бешеные гитары
скрипел под упрямыми руками,
та же песня, тот же хор,
та же песня, тот же хор.
Тра ла ля ля
Tra La La La
Tra La La La
тра ла ля ля ля ля ля ля.
Медные и серебряные кольца
светился на темной коже;
оранжевая или красная полоска
ткани трепетали на ветру.
Танец под песню был женат,
танец под песню был женат;
изначально неуверенный и застенчивый,
тогда живее и быстрее ...
это пошло вверх, вверх, вверх, вверх!
Богемцы, с местью,
их инструменты бушевали,
и этот ослепительный шум
околдовали зингарей.
Под ритм песни
под ритм песни,
огненный, безумный, лихорадочный,
они оставили себя в состоянии алкогольного опьянения,
увлекся вихрем!